Общество «Будем послушными» - страница 11

Дикки очень разволновался, но Освальд сохранял хладнокровие, во-первых потому, что он-то уж точно не был виноват, а во-вторых потому, что он человек предусмотрительный.

«Не беда», — утешал он брата, — «держи хвост морковкой. Сейчас мы достанем этот дурацкий молочник. Пошли».

Он выбежал в сад и издал пронзительный свист, который должен был послужить сигналом всем остальным.

Когда все собрались вокруг него, он произнес краткую речь.

«Сограждане! Друзья!» — воскликнул он, — «нас ждут великие дела!»

«Ты ведь не собираешься сделать что-нибудь нехорошее, как в прошлый раз, когда у нас были великие дела?» — спросила Дэйзи.

Алиса зашикала на нее, а Освальд предпочел сделать вид, будто он ничего не слышал.

«Один из нас упустил великое сокровище», — сказал он, — «и ныне оно покоится на дне рва».

«Я не упускал — эта гадость сама перевернулась», — сказал Дикки.

Освальд поднял руку, чтобы ему не мешали и сказал: «Как бы то ни было, сейчас молочник лежит там. Наш долг — возвратить его опечаленным владельцам. Вот что, надо обыскать ров».

Все просияли. Этого требовал наш долг и это было интересно, а и то и другое редко бывает вместе.

Мы пошли в сад на другую сторону рва. Там был крыжовник и другие заманчивые кустарники, но мы ничего не трогали без спроса. Алиса пошла и попросила разрешения. Миссис Петтигрю сказала: «Ба! Да ешьте на здоровье — я полагаю, вы так и так все съедите, даже если вам и не разрешат!» Что доказывает, как мало она понимала благородную натуру членов семейства Бэстейблов, но ей предстояло еще ближе познакомиться с этой натурой.

Сад спускался к темным водам рва. Мы сидели на солнышке и рассуждали, как здорово будет прочесать дно этого рва, но тут Денни спросил: «А как же вы собираетесь это сделать?»

Мы онемели — все мы не раз читали в книжках о том, как искали во рву или озере пропавшего наследника или спрятанное завещание, но никто из нас понятия не имел, как же это делать на практике.

«Нам нужен дредноут, вот что нам нужно», — сказал Денни, — «но наверное у фермеров этого нет».

Оказалось, что фермеры и слыхом не слышали о такой вещи. Наверное, Денни перепутал слово, но он стоял на своем.

Тогда мы сняли простынку с постели Освальда, сняли носки и ботинки и попытались опустить простынку на дно рва, благо с этой стороны как раз было мелко, но простынка ни за что не хотела опускаться на дно, пока мы не зашили камешки в один ее край, а тогда она зацепилась за что-то на дне и хотя нам удалось ее вытащить, она вся порвалась. Мы очень огорчились, потому что она к тому же сильно испачкалась, но девочки сказали, что отстирают ее в тазике у себя в комнате, и мы решили: раз уж она порвалась, то можно продолжить исследование, а стирку отложить на потом.

«Ни один человек не догадывается, какие сокровища таятся в этой темной заводи!» — сказал Ноэль.

Мы решили проволочь простынку дальше с этой стороны, а потом подвести ее к тому месту, где над водой открывалось окно молочного погреба, и куда должен был упасть молочник. То место мы как следует рассмотреть не могли, потому что там, где стена дома подходит ко рву, в расщелинах между камнями сильно разросся кустарник. А с другой стороны напротив молочного погреба прямо к воде спускается какой-то сарай — все это очень похоже на Венецию, но беда в том, что никак не подберешься к нужному месту.

Мы связали веревкой разорванные концы простыни и снова спустили ее в воду. Освальд сказал:

«А теперь, сограждане, тяните дружно, тяните из всех сил. Раз-два», — но тут Дора выронила свой край простыни и завопила:

«Там черви, черви! Я чувствую, как они извиваются!» — и она выскочила из воды, еще прежде чем эти слова выскочили у нее изо рта. Девочки перепугались и выпустили простынку так быстро, что мы потеряли равновесие, и один из нас окунулся с головой в воду, а все остальные промокли до пояса. Провалился, само собой, Г. О. Тут Дора страшно рассердилась и сказала, что во всем виноваты мы. Пришлось сказать ей, что мы думаем по этому поводу, и в конце концов девочки ушли в дом вместе с Г. О., чтобы помочь ему переодеться. Пока они ходили, мы еще немножко полакомились крыжовником. Уходила Дора страшно рассерженная, но она не злопамятна, только чересчур обидчивая, и к тому времени, когда они вернулись, мы увидели, что все уже в порядке. Так что мы сказали: «А теперь что будем делать?»