Общество «Будем послушными» - страница 10

«Я тоже», — буркнул Дикки. Он тоже грыз соломинку, как та голова. — «Давай играть честно. Попробуем найти какое-нибудь полезное дело, что-нибудь починить или почистить, не напоказ, а как следует».

«В книжках мальчики колют лучину и собирают пенни, чтобы купить чай и книжечку».

«Вот свиньи!» — сказал Дикки, — «Давай лучше о чем-нибудь другом поговорим». И Освальд с удовольствием согласился, потому что ему тоже было как-то не по себе.

За чаем мы все сидели тихо, потом Освальд поиграл с Дэйзи в шашки, а все остальные принялись зевать. В жизни у нас не было такого скучного вечера. Все были страшно вежливые, все говорили «спасибо» и «пожалуйста» куда чаще, чем это требуется нормальному человеку.

После чая вернулся домой дядя Альберта. Он приехал веселый, рассказал нам много всякой всячины, но вскоре заметил, что мы какие-то скучные и спросил, какая туча омрачила наш юный рассвет. Освальд понял вопрос и хотел сказать: «Все дело в этом обществе Будем Послушными», но само собой, он ничего не сказал, и дядя Альберта тоже замолчал, и только когда он заходил поцеловать девочек перед сном, еще раз спросил, что случилось, но никто ничего ему не сказал, так что наша честь осталась незапятнанной.

На следующее утро Освальд проснулся рано. Освежающие лучи утреннего солнца коснулись его узкого ложа, и он разглядел спящие тела своих любимых братиков, а так же Денни, который засунул голову под подушку и свистел словно закипающий чайник. Сперва Освальд не мог вспомнить, что с ним такое случилось, но потом сообразил, что все дело в этом Будем Послушными, и тотчас пожалел, что у него такая на редкость хорошая память. Ему показалось, что теперь уж и пошевелиться нельзя и даже расхотелось бросать в Денни подушкой. Но он все же собрался с духом, как следует прицелился и засветил Денни прямо в брюхо, так что день начался веселей, чем можно было ожидать.

Накануне Освальд не успел сделать ничего особо хорошего, только начистил медный подсвечник у девочек в комнате — с помощью своего носка, и то зря, потому что утром пришли горничные и заново начистили его, а носок потом уже не отыскался. Служанок было две, и одну из них надо было звать не Джейн или Элайза, как обычно, а миссис Петтигрю, потому что она и еду готовила, — надо же! — это вроде того, как если бы я стал еще и стихи писать.

После завтрака дядя Альберта сказал:

«Я удаляюсь в уединенное убежище кабинета. Вплоть до половины второго не смейте тревожить мой покой, лишь смертельная опасность может оправдать вторжение на частную территорию, и лишь человекоубийство — или, вернее, убийство мальчишки — может служить расплатой за это преступление».

Мы сообразили, что должны оставить его в покое, и девочки решили пойти поиграть во двор, чтобы уж точно ему не помешать, тем более, что в такой солнечный день всем хотелось поскорее выйти из дому.

Когда мы выходили, Дикки отозвал Освальда в сторонку и сказал:

«Послушай — тут одна вещь…»

Освальд последовал за Дикки в соседнюю гостиную, Дикки запер дверь и огляделся, но тут у Освальда лопнуло терпение и он сказал:

«Ну же, колись», — и без вас знаю, что так говорить не положено, но между братьями можно.

Дикки сказал:

«Да ерунда в общем. Я предупреждал тебя, что так и будет».

Освальд старался быть терпеливым и спросил:

«В чем дело? Весь день, что ли, будешь тянуть?»

Дикки поразмыслил и сказал:

«Понимаешь, я хотел сделать как сказано. Словом, хотел что-нибудь полезное… Помнишь это окошко в молочном погребе, которое почти не открывается? Я закрепил защелку проволокой, и оно как следует открылось».

«А они сказали, что им лучше, когда оно закрыто», — сказал Освальд (он слишком хорошо знает, что взрослые ко многим вещам относятся совсем иначе, чем мы).

«Это бы наплевать», — сказал Дикки. — «Я в любой момент могу снять проволоку, пусть только скажут. Но эти дурочки пошли и приволокли целый молочник и прислонили его прямо к окну — они даже и не посмотрели, как я все исправил. Этот проклятый молочник толкнул окно, оно распахнулось, и все полетело прямехонько в ров, а теперь они все вне себя, потому что мужчины ушли в поле, а другого молочника у них нет. Будь я фермером, я бы уж не пожалел денег и завел бы у себя один-два запасных молочника. Всегда может произойти какая-нибудь неожиданность. Я, что ли, виноват?»