— Куда… где… — парень из будущего стоял на подкашивающихся ногах, вытирая тыльной стороной ладони перепачканный рвотой рот. Вишнево-мерцающий набрал воды в сложенные чашкой ладони и протянул ему.
— Не прикасайся ко мне! — человек из будущего попятился. — Ты не существуешь! Ты всего лишь ругательное слово из пяти букв для любого Теха и больше ничего! Ты не можешь существовать, потому что в таком случае старшим над тобой должен быть…
Он увязал в противоречиях, не в состоянии ухватить и переварить чудовищную для него истину.
— Да, ты Тех, — сказал вишнево-мерцающий. — Значит, должен рассуждать логично. Раз ты видишь нас и знаешь, что мы существуем, значит, мы должны существовать. Ты бы мог рассказать другим…
— Рассказать другим! — воскликнул этот парень. — Да что я — свихнулся, что ли? Сказать им! Чтобы меня подвергли эвтаназии?!
Вишнево-мерцающий со вздохом покачал головой и поднял сломанное оружие человека из будущего. Он пробежался по нему пальцами, и оно восстановилось и засверкало как новенькое, став таким, каким оно было до того, как моя пуля его поразила. Парень из будущего лихорадочным движением схватил оружие и попятился. Ствол оружия описывал небольшую дугу, держа всех нас в секторе прицела.
— Ну! — проскрипел он зубами, явно пытаясь подавить новый приступ тошноты, — сейчас я вас!
Эхо, радуги, полыхание огней! Все сгинуло, кроме фейерверка, омывающего меня со всех сторон. Оба ангела исчезли — растворились в серебряном отражении, которое выросло до самого неба, а потом, в свою очередь, соскользнуло в мерцание воды в луже.
Парень из будущего всхлипывал, вцепившись в свое оружие. Дикарь вжимался, скорчившись, в валун и расширенными глаза-
ми глядел на меня. Я смотрел на место, где стояли ангелы, с глубоким чувством потери.
А затем они снова возникли! Как будто и не исчезали! Вишнево-мерцающий щелкнул пальцами, и парень из будущего исчез. Это сопровождалось легкими кшшшш.
— Несчастная, бурная, бессмысленная эпоха. — Зелено-мерцающий задумчиво покачал головой, затем посмотрел на вишнево-мерцающего. — А ведь никто нам не сказал, что это — переломный момент истории! Я думаю, возрождение отсюда и пошло, потому что он будет рассказывать другим и будет пытаться учить их. А они его подвергнут эвтаназии…
Он присел на песок и пробежался пальцами по обширной территории, ухитряясь при этом не двигаться с места. Затем он исследовал содержимое ладони.
— Четыре волоска, один кусочек ногтя и две капли крови с исцарапанной щеки. Он никогда не умел управлять своими чувствами. Это, кажется, все.
Он обвел ладонь указательным пальцем другой руки, и все, что на ней было, сгинуло в сильной зеленой вспышке. Оставшийся прах он быстро сдул с ладони.
Зелено-мерцающий повернулся к дикарю, который собрал к тому времени все свое мужество и стоял спокойно и прямо, вцепившись в амулет.
— Не бойся, — услышал я голос зелено-мерцающего, хотя движения губ не соответствовали произносимому.
— Разреши мне бояться, — сказал дикарь голосом сначала неуверенным, но затем окрепшим. — Это добрый страх. Вынести его, испытать его один или два раза в жизни, значит стать сильным. Но пережить его заново означает стать безумным и смущать других.
Он протянул вперед раскрытую ладонь с амулетом.
— Коснись моей Удачи, чтобы я мог стать вождем среди своих, чтобы я мог поведать им, что есть еще вещи в этой жизни, кроме охоты и сытого брюха.
Зелено-мерцающий коснулся талисмана. Зеленое мерцание усилилось и стало, кажется, почти ощутимым. Затем оно поблекло, и дикарь осторожно спрятал свою Удачу за пазуху.
— А теперь, — сказал зелено-мерцающий весело, — мы вернем тебя назад. Добрых пиров! Коротких зим!
И он щелкнул пальцами. Дикарь исчез.
— Достойный предтеча Давида, — сказал зелено-мерцающий, — Царь Давид, это…
— Я знаю, кто такой Давид, — ответил я, размышляя о том, что моя речь выглядит бледновато после чеканных фраз дикаря. Мы много теряем, боясь показаться неловкими или эмоциональными в наше время! И вот я стоял один у водопоя рядом со своим обрубленным автомобилем и двумя ангелами. Ангелами! Один из них, между тем, тщательно очистил песок от всяческих следов пребывания на нем исчезнувшего дикаря.