Это была не окончательная победа – но Гай даже не надеялся и на такой результат. Он повернулся к Фиц-Алану.
– А ты принимаешь мои выбор?
– Да, – сказал Фиц-Алан, тяжело вздыхая. – Ты влюблен по уши, Гай. Это безнадежный случай. Мне кажется, что ты спятил, но то же самое твой брат думал обо мне, когда я попросил руки твоей сестры. Я никогда не жалел о своем решении, и, надеюсь, ты тоже не пожалеешь. – Поднявшись и поставив кубок на стол, Фиц-Алан протянул Гаю руку. – Прими мои наилучшие пожелания. Когда состоится свадьба?
Облегченно вздохнув, Гай крепко пожал протянутую руку.
– Утром я разговаривал со священником. В следующее воскресенье мы скрепим наш союз перед Господом.
– А ты не хочешь пересмотреть сперва брачный договор? – резко спросил Кенрик.
– Я намерен опротестовать его, – ответил Гай. – Если Лонсдейл будет настаивать на своем, я дойду до самого архиепископа. В его окружении есть люди, которые мне симпатизируют и склонны скорее поверить мне, нежели Лонсдейлу. Человек, замышлявший убить меня, не может рассчитывать на мои деньги.
– Хорошо, – кивнул Кенрик, – рад видеть, что ты все же не совсем превратился в простака после общения с этой девицей.
– С Клаудией, – поправил брата Гай.
– Ладно, ладно. Как бы ее там ни звали, хорошо, что ты не до конца потерял здравый смысл. Может быть, даже ты не столь безумен, как кажешься.
Гай насмешливо поклонился.
– Твоя вера в силу моего ума, брат мой, переполняет меня гордостью.
– Эй, эй, – вмешался Фиц-Алан, – не успели мы прийти к согласию, как вы опять готовы вцепиться друг в друга. Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь более приятном? Например, об осаде Холфорд Холла?
– Господи, до чего же они противны! – Ленора, держа в одной руке ведро с крысиными трупами, другой зажала нос.
– Конечно, – согласилась Клаудия, – но живые еще противней.
Вытряхнув свое ведро в выгребную яму, Клаудия торопливо отошла прочь от воняющей дыры.
– Вы научите меня делать лавандовое масло? – заискивающе спросила Ленора, последовав примеру госпожи и сопровождая ее обратно в замок. Поймав резкий взгляд Клаудии, она смутилась собственной дерзости. – Конечно, розовое масло тоже чудесно, и моя кожа теперь выглядит такой нежной, но мне ужасно нравится запах лаванды!
Облегчив душу, Ленора вновь радостно заулыбалась. Последнее время она стала относиться к Клаудии как к эксперту по части всех женских дел, постоянно прибегая к ней советоваться относительно причесок, покроя платьев, вышивок и духов. Клаудия не привыкла, что кто-то интересуется ее мнением и тем более так высоко его ценит. Ленора, казалось, воспринимала ее как старшую сестру. Это неожиданное внимание было так приятно Клаудии, что у нее не хватило мужества осадить Ленору, ставшую чересчур фамильярной.
– Лавандовое масло делается практически так же, как розовое. Берегись, Ленора, скоро ты будешь знать так много, что барон назначит тебя своим личным парфюмером.
Сперва удивившись, Ленора искренне заинтересовалась этим предположением.
– В Монтегю нет парфюмера. Вы действительно считаете, что я справлюсь?
– Если ты не забудешь все то, чему я тебя научила, то у тебя все получится. – Клаудия свернула на ведущую через сад тропу, огороженную высокой изгородью. Не в силах удержаться от искушения, в приступе озорства Клаудия провела рукой по прутьям – совсем как мальчишки, которые на бегу стучат палкой по решетке. Наверное, это просто от ощущения полноты жизни, предположила Клаудия.
Уже давным-давно у Клаудии не было так легко на сердце – невзирая на то, что всего через несколько часов ей предстояла тягостная встреча с будущими родственниками. Воспоминания о последних нескольких днях, проведенных с Гаем, кружили ей голову. Она постоянно улыбалась, тело трепетало от неизведанной прежде страсти, сердце было переполнено нежностью и любовью. Она никогда еще не была так счастлива. Гай занял такое важное место в ее жизни, что просто не мог теперь исчезнуть. Никто ведь не отважился бы украсть солнце с неба. Гай был особенным человеком, всегда добивающимся того, чего он хочет. Как это ни удивительно, он хотел ее – и теперь Клаудия даже была ему благодарна за это.
