Петер обнял ее и крепко прижал к сердцу.
— Я полюбил тебя с той минуты, как ты ступила на этот корабль. Мы в любом случае поженились бы, даже если бы моя семья навсегда отказалась от меня. Мне все равно, что ты бедна. На самом деле ты очень богата: у тебя есть Сердце и Ум, ты красива и молода. За то время, что мы здесь, ты щедро одарила меня своей любовью. Чего мне еще желать?
— Ты по-прежнему думаешь о женитьбе здесь на судне или в Санкт-Петербурге? — спросила Катарина. — Мне кажется, не стоит спешить после того, как выяснилось, что не нужно никого ставить перед фактом. Думаю, твоим родителям будет достаточно заполучить в невестки без малого великую княжну. Так что мы могли бы и дома пожениться.
— Оставляю решение за тобой, любимая. Когда захочешь, тогда и поженимся, хоть сейчас. Но ты права, теперь ничто не вынуждает нас торопиться. Если хочешь, мы отпразднуем настоящую, как подобает принцам, свадьбу в замке Хорнхайм. Это, конечно, завтра или послезавтра не получится, потребуется большая подготовка. Мои родители будут на вершине блаженства от перспективы заполучить в свой дом такую знатную невестку.
— А уж на каком небе будет моя мать! — рассмеялась Катарина. — Она же настаивала, чтобы я в этом круизе участвовала в качестве гостьи герцогини фон Орлеан. Разумеется, она надеялась на соответствующего сословию зятя. Но я не хотела участвовать во всем этом сводничестве. Да мне и деньги были нужны, поэтому я предпочла работать в пароходстве. Единственное, чего я не предполагала, так это того, что попаду на тот самый рейс. Я матери вкратце рассказала, что влюбилась в коллегу из экипажа. Она была в таком отчаянии. Насколько же ей станет легче, когда она узнает всю правду.
— Это когда я тебя застал в радиорубке с телефонной трубкой в руке?
— Точно. А с кем ты после этого перезванивался?
— С братом.
— И ты не хотел, чтобы я слышала, да?
— А ты заметила? Понимаешь, тогда все еще висело в воздухе, могли быть разные недоразумения. Поэтому я подумал: лучше тебе пока ничего не знать.
— А я, конечно, решила, что у тебя от меня тайны. Думала, какая-нибудь красивая подруга, с которой ты хочешь без посторонних посекретничать.
— Я и не знал, что ты можешь быть такой ревнивой, — засмеялся Петер.
— Не забывай, что мне ведь Бетти про тебя рассказывала. Говорила, будто женщины вокруг тебя вьются, как мухи возле меда, и советовала держаться от тебя подальше.
В дверь кто-то постучал. Петер пошел открывать. Это оказался казначей, который делал обход.
— А, это вы, Хорнхайм! — удивленно сказал он. — И вы, фрау Ангербург. А я слышу голоса, дай, думаю, посмотрю. Жаль, что вы нас в Санкт-Петербурге покидаете, Хорнхайм.
Петер вопросительно посмотрел на Катарину. Она пожала плечами.
— Подержите мой рапорт еще пару дней, — попросил Петер. — Изменились обстоятельства. Мы только что решили пожениться с фрау Ангербург. Либо мы вместе сойдем в Санкт-Петербурге, либо останемся до возвращения в Киль. Мы еще точно не знаем.
— Во-первых, примите мои сердечные поздравления. Собственно, предусматривалось, что в этом круизе будут обручаться гости, а не команда. Но судьба играет человеком по-своему, ничего не поделаешь. Дайте мне знать по возможности быстрее о ваших планах, хорошо? Ведь мне придется запрашивать в пароходстве сразу две замены. Во всяком случае, как я уже сказал, я бы о вашем уходе сильно жалел.
На этом казначей попрощался, а через несколько минут у каюты Катарины распрощались и помолвленные.
Боже, какой день! Катарина еще долго не могла забыться сном. Она вспоминала те многочисленные события, что произошли за последние несколько часов, и никак не могла поверить, что в ее жизни происходят такие крутые перемены.
* * *
И на следующий день Катарина не могла прийти в себя окончательно, готовя завтраки и сервируя столы. Она выставила вазочки с вареньем рядом с жареной ветчиной, а овсяные хлопья рядом с яичницей прямо возле сковороды, забыла расставить апельсиновый сок, а графинчик со сливками спрятала за корзину с хлебом. У нее в голове шел какой-то удивительный музыкальный фильм о долго-долго длящемся счастье с Петером. Одни кадры сменяли другие, а для повседневных обязанностей просто места в голове не оставалось.
