– Да нет. Разговор все равно состоялся бы, – мягко возразил пастор. – После восьми лет, проведенных вместе, мы не можем вычеркнуть Порцию из нашей жизни.
Мэри вновь сосредоточилась на вышивании.
– Кроме того, есть еще кое-что. – Уильям положил книгу на стол. – Разве ты забыла о том обещании, которое мы дали леди Примроуз? Речь шла не о месяцах и даже не о годах. Мы пообещали, что наш дом всегда будет для Порции надежным пристанищем, если она того пожелает.
– Если она того пожелает, – с усмешкой повторила Мэри. – Именно она. Решать, значит, ей. Но я не требовала, чтобы она ушла, я предоставила ей выбор.
– Да, но какой? Который был для нее неприемлем? На щеках Мэри проступил румянец.
– Тебя послушать, так я мегера. Жестокая и бессердечная. Но разве не ты предлагал отправить Порцию к твоим родителям? Чтобы она выкинула из головы все эти глупости, связанные с выяснением своего происхождения.
– Возможно, я поспешил. – Подавшись вперед, Уильям положил руку на колено жены. – Точно так же, как и ты, любовь моя. Выбор, в результате которого приходится отказываться от самых сокровенных чаяний, не может быть настоящим выбором. Мы оба знаем, что совершенно бесполезно чего-то добиваться от Порции, ставя ей ультиматум. Но ее можно было убедить, используя мягкий подход и разумные доводы. Это наверняка сработало бы.
Мэри покачала головой.
– Похоже, что Порция все решила. Отговорить ее я бы вряд ли смогла. Она была непреклонна в своем стремлении осуществить задуманное.
Откинувшись в кресле, пастор призадумался. Насколько велико в его приходе влияние сторонников тори? Ведь если Елену Миддлтон кто-то тайком уведет из дома, они будут возмущены не меньше, чем сам адмирал. Однако Уильяму приходилось учитывать и то, чем он обязан леди Примроуз. Он не забыл о своем обещании. Так же, как и о сегодняшней просьбе Анны и Уолтера.
«Ну что ж, есть и другие места, – пришел к заключению пастор. – Существуют и другие приходы».
– В таком случае именно нам следует пересмотреть свою позицию, – сказал пастор. – Ведь это леди Примроуз подыскала для меня в Бостоне этот приход. Она же, кстати, оплатила нам переезд. Быть может, ей было известно о том, что здесь находятся адмирал Миддлтон и его дочь. И она решила сделать так, чтобы Порция оказалась рядом с матерью.
– Не выдумывай. Она и словом не обмолвилась о чем-либо подобном.
– Ну разумеется. – Уильям поднялся с кресла и, приблизившись к окну, глянул на улицу, где в это время проходил отряд солдат. – Эта добрейшей Души женщина многим помогает, однако никого не посвящает в свои планы. Вспомни, как леди Примроуз поступила в нашем случае, когда в Бристоле нам уже не на что было надеяться. Она вполне могла найти для меня приход где-нибудь в Англии, но вместо этого предложила перебраться в Бостон. Вполне возможно, что именно из-за Порции. – Пастор обернулся к жене.
– Значит, ты считаешь, что я поступила неправильно, попросив ее покинуть нас? – с обидой в голосе произнесла Мэри. – Но я ведь стремилась оградить нашу семью от неприятностей!
– Да суть не в том, правильно это или нет. Ты сделала то, что сочла благом именно для нас. Но мне кажется, что, приняв на себя определенную ответственность, мы должны нести ее до конца. Нам следует поддержать Порцию в данной ситуации. И посмотреть, что из этого выйдет.
– Того, что сделано, не изменить. – Мэри с недовольным видом бросила рукоделие В стоявшую на полу корзину. – Проблем здесь больше, чем тебе известно. Все дело в ее поведении, в несоблюдении правил приличия, непонимании того, что пристойно, а что – нет. Я ей больше не доверяю. Я не могу допустить, чтобы происшествие, подобное…
– Не сравнивай ее со своей сестрой. Порция всего лишь нанесла визит джентльмену. К тому же в дневное время. Не забывай, мы находимся в колониях. Здесь для женщин предписаны совсем другие правила приличия. Ты, кажется, и сама об этом говорила. – Интонация пастора Хиггинса была несколько назидательной. – Мэри, не нужно каждый раз вспоминать о том, что натворила твоя сестра. Здесь никто не будет судить о нас на основании скандального прошлого Элли. Тебе нужно просто забыть об этом. Что было, то быльем поросло. Мы теперь в новом мире.
