— Как только вы окажетесь в нем, то сразу заговорите по-другому. — Расселл закончил работать с ЭЗК и снова повернулся ко мне. — Что ж, мы готовы. Позвольте, я скажу вам, что будет происходить дальше.
— Прошу вас, — светски отозвался я. Он повернул ЭЗК ко мне.
— Когда я нажму эту кнопку, — указал врач, — все ваши датчики начнут транслировать вашу мозговую активность в усилитель. После поступления достаточно большой порции информации я соединю этот бокс со специализированным компьютерным банком. Одновременно аналогичная связь будет установлена с вашим новым мозгом. Как только наличие связи получит подтверждение, мы перешлем ваше сознание в ваш новый мозг. Когда же он возьмет на себя выполнение мыслительных процессов, мы разорвем связь и вы окажетесь в новом мозгу и новом теле. Есть какие-нибудь вопросы?
— А при проведении этой процедуры бывают неудачи?
— Я ждал этого вопроса, — вздохнул доктор Расселл. — Ответ: да. В отдельных случаях что-то может пойти не так, как надо. Однако такое случается чрезвычайно редко. Я занимаюсь этим уже двадцать лет, совершил тысячи перемещений и потерял рабочий объект лишь однажды. У женщины прямо в процессе передачи случилось обширное кровоизлияние в мозг. Параметры мозговой деятельности стали хаотическими, и сознание не переместилось. Во всех остальных случаях все прошло успешно.
— Значит, я буду жить до тех пор, пока не умру, — констатировал я.
— Интересное истолкование. Впрочем, да, вы совершенно правы.
— А как вы узнаете, что сознание переместилось?
— Мы узнаем через вот это, — доктор Расселл ткнул в свою ЭЗК, — и еще потому, что вы нам об этом скажете. Поверьте, когда все произойдет, вы будете знать об этом наверняка.
— Но откуда вы это знаете? Или вы тоже когда-нибудь перемещались сами?
Он улыбнулся.
— Вообще-то да. Даже дважды.
— Но вы не зеленый.
— Это уже второе перемещение. Вовсе не обязательно оставаться зеленым навсегда, — задумчиво произнес он, затем немного удивленно заморгал и снова взглянул на свою ЭЗК. — Боюсь, мистер Перри, что нам придется прекратить беседу, поскольку помимо вас у меня на очереди еще довольно много народу. Ну, что, вы готовы начать?
— Черт возьми, конечно не готов! Мне так страшно, что я боюсь, как бы не навалить в штаны.
— Тогда позвольте мне поставить вопрос по-другому. Вы готовы покончить с этим?
— Видит бог, да.
— В таком случае за дело.
Доктор Расселл ткнул пальцем в кнопку своей ЭЗК.
Саркофаг, в котором я лежал, чуть заметно вздрогнул, как будто в нем включился какой-то механизм. Я скосил глаза на врача.
— Усилитель, — пояснил он. — Эта часть работы займет примерно минуту.
Я невнятно хмыкнул, давая понять, что услышал, и взглянул на нового меня. Он лежал в своей коробке неподвижный, словно восковая статуэтка, которую кто-то во время отливки случайно окрасил зеленым, пролив краску в форму. Он походил на меня, каким я был много-много лет назад, — нет, намного лучше, чем я был тогда. Я был далеко не самым спортивным парнем в своем квартале. А этот «я» был мускулистым, как чемпион по плаванию. И на голове у него красовалась роскошная шапка волос.
Я не мог даже вообразить, каково будет находиться в этом теле.
— Максимум разрешения, — сказал доктор Расселл, обращаясь, по-видимому, к самому себе. — Связь установлена.
Его ЭЗК громко пискнула.
Я ощутил легкий толчок, а затем внезапно почувствовал себя так, будто в моем мозгу оказалась просторная пустая комната, по которой гуляет эхо.
— Ого! — невольно воскликнул я.
— Слышите эхо? — спросил доктор Расселл. Я кивнул.
— Это компьютерный банк, — пояснил он. — Ваше сознание воспринимает крохотный временной зазор между «здесь» и «там». Все в полном порядке, не волнуйтесь. Так открывается связь между новым телом и компьютерным банком.
ЭЗК снова запищала.
На другом конце комнаты новый я открыл глаза.
— Готово, — буднично сообщил доктор Расселл.
— У него же кошачьи глаза! — удивился я.
— У вас кошачьи глаза, — поправил меня доктор Расселл. — Обе связи устойчивы, без шумов. Сейчас я начну перемещение. Приготовьтесь почувствовать некоторую дезориентацию.
ЭЗК опять запищала… … И я полетел ааааааааааааай вниз (и при этом чувствовал себя так, будто меня — совершенно безболезненно — продавливали сквозь мелкое сито).
