Как показалось фон Хорсту, во всех его манерах сквозило презрение к людишкам, которые посмели задерживать его.
Трог в отчаянии покачал головой и повернул к реке.
Упавшие мамонты поднялись на ноги, один из них — без наездника, но он пошел вместе со всеми. Никто не обращал внимания на раздавленного воина, лежавшего на равнине. Возможно, он был мертв, возможно, — нет. Для фон Хорста было очевидно, что эти люди невысоко ценили человеческую жизнь и им было незнакомо сострадание. Интересно, помнил ли Торек, что он обещал им дружбу, если они снова встретятся, ведь он мог столкнуться с ним сейчас в качестве пленника его товарищей.
— Ты знаешь Торека? — спросил он своего наездника.
— Да, а что ты знаешь о нем?
— Мы друзья.
Воин рассмеялся:
— Чужаки не могут быть друзьями «укротителей мамонтов».
— Торек вернулся из Басти?
— Нет. А как тебя зовут?
— Фон. Если бы Торек был здесь, он сказал бы тебе, что мы друзья.
— Что ж, возможно, Торек твой друг, но другие «укротители мамонтов» ими не будут. Дружба с чужаком — слабость воина. Чужаков надо убивать. Если бы не было чужаков, пришлось бы сражаться со своими людьми, а для племени это плохо. Мы бы быстро поубивали друг друга. Мужчины должны драться и убивать — это жизнь воина.
Они подошли к реке и пересекли ее чуть выше брода; здесь Трог и еще несколько воинов спешились и осмотрели землю на спуске к реке. Они пришли в ярость от того, что увидели. Фон Хорст смотрел на них с изумлением, так как узнал это место.
— Ах-Ара был здесь, — воскликнул Трог, — вот его кровь. Но где бамбук? Его весь убрали!
— Я видел грязь и кровь на правом боку Ах-Ара, когда он атаковал нас, — сказал один из воинов.
— Да, он был здесь, — пробормотал Трог. — Он был наш, но как он сбежал?
— Он очень стар и очень мудр, — сказал кто-то.
— Как бы он ни был мудр, он не мог вытащить бамбук из своего тела и спрятать его, — возразил Трог. — Это мог сделать только человек.
— Здесь следы человека, — воскликнул воин.
— Но кто осмелился приблизиться к Ах-Ара и освободить его? Я не понимаю.
Они нашли бамбук там, где его бросил фон Хорст, и снова установили его на противоположном берегу реки, хорошенько замаскировав. Потом уселись на мамонтов и двинулись к холмам.
— Мы еще достанем его, — сказал воин фон Хорсту.
— Как? — спросил европеец.
— Когда острый бамбук попадет ему в ноги, он не сможет стоять от боли — подошвы тандора очень толсты, но чувствительны. Когда мы вернемся и найдем его уже лежачим, мы обвяжем шею животного ремнем из мамонтовой кожи и привяжем к каждому концу ремня трех специально обученных мамонтов. Потом мы вытащим колышки из земли вокруг него и из подошв и шесть мамонтов будут тащить его, пока он не начнет задыхаться. Возможно, тогда он станет послушным.
— Если вы поймаете Ах-Ара, вы сможете его усмирить? — спросил фон Хорст.
Воин покачал головой:
— Он никогда не будет безопасен. Мамт поставит его в маленький каньон, и мы повеселимся.
— Как?
Воин посмотрел на фон Хорста и ухмыльнулся:
— Я думаю, ты очень скоро узнаешь.
Достигнув холмов и пройдя узким ущельем, отряд выехал в прекрасную долину, окруженную скалами, местами разрезанными небольшими каньонами. По одному из них бежала речка, цвели деревья и кусты, в реке плескалась рыба, от дерева к дереву летали птицы в ярком оперении.
Фон Хорст вздохнул. «Какое чудесное место, — подумал он, — если бы мы с Ла-джа были здесь одни».
Ла-джа! Что с ней? Убежала ли она от Скрафа или все еще была его пленницей? Здесь, с этими людьми ей было бы лучше или, по крайней мерю, не хуже.
Фон Хорст вздохнул. У него было предчувствие, что он никогда больше ее не увидит, и внезапно он понял, что из-за этого мир станет намного хуже. Из его жизни ушло что-то, чему нет замены. Конечно, они часто ссорились, но он не мог забыть ее голос, когда она закричала, узнав его во время погони «укротителей мамонтов».
Пока он был занят этими невеселыми мыслями, отряд свернул в один из маленьких каньонов и вскоре подъехал к пещерам, которые населяли «укротители мамонтов». У подножия скалы стояло множество мужчин, детей и женщин. Некоторые женщины готовили пищу на кострах, другие мастерили сандалии или ткали. При виде прибывших все бросили свои дела и собрались вокруг.
