— Черт подери, я же говорила ему, тебе нужно в больницу. Ты сейчас вырубишься.
— Это потому, что я сижу.
— Это потому, что тебя сбила машина.
— Мне нужно просто лечь, накрыться и согреться.
Она мягко выругалась — удивительно по-максовски!
— Кровать наверху. Тебе не нужно в туалет?
— Наверное, стоит. — В ту же секунду он почувствовал острую необходимость отлить. — Не то слово.
— Крепись, малыш, — усмехнулась Сэм и включила свет.
На первом этаже располагалась большая кухня, совмещенная со столовой и гостиной, а также ванная комната. Напротив кухни на индейском коврике стояли четыре стула с подлокотниками, все они чуть-чуть отличались по весу, высоте и форме ножек, но спинку и сиденье каждого покрывало темно-зеленое полотно, чтобы придать хотя бы видимость ансамбля. Треугольный кусок стекла, поставленный на большие речные камни, служил кофейным столиком. Лампы стояли на разнородных, но стильных столиках, расставленных по периметру.
Стены ванной до самого потолка покрывала плитка дымно-розового цвета с вкраплениями зеленого и серебристо-серого. Сэм извинилась за такое сочетание цветов, объяснив, что настоящий владелец домика держал магазин керамики и на отделку этого санузла пошел непроданный материал.
— Когда закончишь, поднимайся на чердак.
Укия облегчил мочевой пузырь, а потом долго пил из-под крана.
Он заметил, что ведущие на верхний этаж ступеньки отделаны твердой древесиной, которая не подходила по цвету к полам внизу. На самом чердаке пол вообще устилала настоящая мозаика из самых разных пород дерева.
— Тоже остаток? — Он указал на пригнанные рядом доски из вишни и белого дуба.
— Именно. — Сэм вытащила с полки голубую фланелевую рубашку. — Я купила ее для своего бывшего, но не успела подарить. — Укия смотрел на нее недоумевающе, и молодая женщина пояснила: — Надень ее. Ты не полезешь ко мне в койку в этих грязных шмотках.
Потолок треугольником уходил вверх. Вдоль стен стояли низенькие комоды из кедра. Пока Укия робко стягивал окровавленную рубашку, Сэм сняла покрывало с огромной кровати, достала из ящика свежие простыни и застелила постель, стараясь не смотреть, как он переодевается. Укия не справлялся с пуговицами из-за кошмарной дрожи в пальцах. Молодая женщина подошла ближе, убрала его руки и сама расстегнула ему рубашку.
— Помочь развязать шнурки?
Он взглянул на свои ноги, стоящие слишком далеко.
— Наверное.
Сэм едва успела подхватить Укию, а то бы он плюхнулся на чистую постель в грязных штанах. Она расстегнула молнию, стащила джинсы до колен и усадила парня на кровать. Сэм уселась на корточки, чтобы снять с него ботинки, лицо ее было хмуро, как будто она ожидала от него каких-то нежелательных поступков.
— Ни слова...
О нем? Наверное, это как-нибудь связано с сексом, но он все равно ничего не понял. Окончательно раздев юношу, она посмотрела на него еще более мрачно.
— Ты ведь не собираешься умереть у меня в кровати?
— Нет. — По крайней мере в его планы это не входило.
— Ладно, залезай.
Изможденный Укия заполз под одеяло, а Сэм выключила свет и пошла вниз, захватив предварительно пижаму. Он не мог сразу же уснуть, находясь в совершенно незнакомом месте; до его чуткого слуха донесся шелест воды в душе. Сэм почистила зубы, вышла из ванной, погасила свет на первом этаже, погружая домик в полную темноту. Она прошлепала босыми ногами по лестнице и улеглась на другую сторону кровати. От нее пахло фруктовым мылом, мятной зубной пастой, кожей, холодной сталью и оружейным маслом.
— Хочу тебя предупредить, — прошептала она. — Я всегда сплю с пистолетом.
Отлично. Значит, бояться нечего, даже если кто-то выследил путь в тайное убежище.
Еще несколько минут прошло в полной тишине и неподвижности, и Сэм вытянула теплую руку. Укию била дрожь, и она подкатилась ближе и осторожно обвилась вокруг юноши. Тепло ее тела смягчило боль.
