Пятница. 27 августа 2004 года
Стоянка отеля «Красный лев». Пендлтон, Орегон
Он пришел в себя и снова попытался бежать.
Макс прижимал его к стене, заглядывая в лицо.
— Давай, давай, парень! Вернись ко мне! Ты должен проснуться!
Укия сморгнул и с удивлением обнаружил, что глаза у него не закрывались, даже когда он был в обмороке.
— Макс?
Тот ухмыльнулся.
— А, вот и ты! Хороший мальчик.
Укия покрутил головой, чтобы понять, где находится. Спиной он прислонялся к ограде бассейна под открытым небом; дальше по дороге находилась стоянка, где в настоящий момент суетились врачи.
— Крэйнак? Сэм?
— Сэм в порядке. Пока не знаю, что с Крэйнаком. Ты несся сломя голову, и я решил сначала пригвоздить тебя.
— Ага. — Макс, как всегда, рассудил верно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Спасибо. А ты как?
— Укия, — сурово проговорил Макс, наклоняясь ближе и глядя парню прямо в глаза. — Как? Ты? Себя? Чувствуешь?
— Ох... Как чувствую? — Укия прислушался к ощущениям в теле. — Ударился я действительно неслабо. К тому же я ведь собирался прилечь до того, как рухнул.
— Ты вообще выживешь?
— Угу, — ответил Укия. — Наверное. Придерживая друга за плечи, Макс отвел его ко второй машине.
— Если вдруг решишь отрубиться, непременно скажи мне. Хорошо?
— Да, Макс.
— Ты доверяешь ей?
Старший детектив распахнул заднюю дверцу и помог Укии забраться внутрь.
— Кому? — Он с облегчением улегся на сиденье.
— Киллингтон. Сэм.
Макс открыл багажник, вытащил одеяло и набросил на юношу.
— Не знаю. А ты?
Макс что-то перекладывал в багажнике.
— Ох, малыш, я положил на нее глаз. Поэтому не могу оценить ее объективно. Вижу то, что хочу видеть, а рисковать я не могу. По крайней мере твоей жизнью.
Укия попытался передернуть плечами, но поморщился от боли и перестал шевелиться.
— Она ни разу не солгала нам после того случая в аэропорту, когда представилась журналисткой.
— Я должен поехать с Крэйнаком. Неизвестно, в каком он состоянии. Многие люди умерли от того, что врачи не успели найти родственников, которые подписали бы разрешение на операцию. Я единственный в городе, кто его знает.
— Я могу поехать с тобой.
— Нет, нет, нет! — Макс закрыл багажник и заглянул в салон. В руке он держал пол-литровую бутылку «Гаторэйда», еще теплую после дня в нагревшейся машине. — Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь, кто лечил тебя в первый раз, снова тебя увидел. В больнице сейчас думают, что ты лечишься, а все остальные считают, что раны были не так уж серьезны.
Несмотря на то что официальные источники скрывали правду насчет космического корабля Онтонгардов на Марсе и сваливали вину на группу хакеров, якобы запустивших в сеть картинки с разрушением марсохода, достаточно было включить телевизор, и становилось ясно, насколько прочно укрепилась в сознании людей мысль об инопланетянах. По разным каналам то и дело крутили ролики и старые передачи о неопознанных летающих объектах.
До тех пор лишь немногие верили в существование марсохода, но скоро и они перестали — из-за нехватки доказательств. Макс и семья Укии жили в постоянном страхе: вдруг люди узнают, что они — не единственный населяющий землю гуманоидный вид. К сожалению, в организме Укии было достаточно необычностей, способных возбудить подозрения у любознательного и сведущего в анатомии человека.
— Я поеду с Сэм. — Укия заметил на лице Макса тревогу и заставил себя добавить: — С ней я буду вне опасности.
— Надеюсь. — Макс смотрел, как тот делал большой глоток теплой газировки. — Ну как?
За годы совместной работы они выработали шкалу оценки по «Гаторэйду». Чем вкуснее казался напиток, тем хуже Укия себя чувствовал. Будучи полностью здоровым, он не мог взять в рот ни капли.
