Раньше науми вполне устраивали их с Виллем шуточные перебранки, бои на подушках, ночные прогулки за ручку по палубе "Екатерины". Нет, она, конечно, понимала, что отношения взрослых парня с девушкой на одних поцелуях не держатся, однако, аватар терпеливо не намекал, а Алесса тянула до свадьбы с кружевной фатой, пышным букетом, белыми голубями, пшеном на счастье и всеми вытекающими.
Так было раньше. Но теперь... Маменька с папенькой отобрали право первого слова у своей внебрачной дочери!
Несправедливость дико бесила. И, самое главное, свободу выбора, которой южная кошка дорожила всегда, она позволила бы ограничивать только любимому мужу.
А свадьба теперь будет, когда папенька из храма на Рассветной горе свистнет!
Шиш вам! Кошка гуляет, когда хочет, где хочет и с кем хочет.
Постигая премудрости соблазнения, в Равенне Алесса перелопатила уйму любовных рассказов, напечатанных на дешёвой бумаге в частных типографиях и продаваемых из-под полы самими романистками: за эту "срамоту" штрафовали, но запретный плод сладок, и в накладе не оставались ни рисковые фантазёрки, ни их читательницы, с вожделенной брошюркой за пазухой бегущие в укромный уголок. Там, скрывшись от бдительных маменек либо мужей, краснеющие девы вместе с героями "тонули в пучине желания", "кипели в лаве страсти", постепенно приближаясь к стадии извержения, лавинного схода, глубинных взрывов и прочих природных катаклизмов. Особенно настораживали последствия вроде "бабочек в животе".
Сдержанный Вилль не представлялся в роли фольклорного типа, с рычанием рвущего на героине одежду и швыряющего её на пол (притом, романистки порой не уточняли, кого конкретно надо бросить на пол - одежду или героиню). Да и бабочки эти... Хватит с них насекомых в воплощении тараканов в голове ненаглядного.
- Лесь, ты о чём вообще думаешь? - Вилль озадаченно заморгал.
- Так, замечталась, - Алесса пошла разливать чай. Хорошо, что аватар только эмоции чувствует, а мысли можно спрятать.
Пряники лежали в шкафу. А на полке, бережно аки раритет прижимая баранку к груди, сидел огромный крыс. "Ой, а вы по делу или так заглянули?" - читалось в нахальных глазках-бусинках.
- Вилль...
- Что такое? - почувствовав испуг и отвращение Тай-Линн, аватар оказался тут как тут. Алесса молча ткнула в крыса пальцем. - А-а, Симкин мыш-оборотень. Сейчас уберу.
- Ой-ой, не руками!
- Могу клыками, но тебе лучше отвернуться... Ладно-ладно! - Вилль ссадил грызуна на пол - только голый хвост вильнул. - Всё?
Не всё. Потому что по законам жанра спаситель должен получить свою награду!
- У-у-у...
- Ну-у! - рассмеялся аватар, подхватив Алессу - та, для вящей надёжности обвила его руками-ногами. - Вроде, тебе положено быть грозой крыс, а не наоборот.
- Они противные! - распустив косу, девушка зарылась пальцами в золотые волосы.
- Уверен, они о нас не лучшего мнения.
- Они мохнатые, царапучие и кусучие! - Алесса легонько прикусила мочку острого уха, так что по спине мурашки побежали у обоих.
- Ты тоже бываешь...
- Они скребутся и пищат! - она потёрлась щекой о его щёку, всё больше чувствуя себя игривой кошкой.
- И Симка так делает, когда что-нибудь стибрит и прячет, - Вилль подхватил игру и пробежался пальцами вдоль позвоночника Алессы, изображая мышиный топоток.
- У них хвосты лысые!
- Когда я обгорел, у меня хвост выглядел не лучше, так тебя ж не воротило.
- Сравнил тоже...
Внезапно стало не смешно, а жутко. Она вспомнила это: белого волка, за собой уводящего два огненных метеора к вражескому фрегату, и - его же, обгоревшего, без сил распластанного на палубе "Екатерины". Немногим ранее аватара чуть не до смерти замучили в лаборатории, стреляли, резали, но ему всегда удавалось выбраться из передряг, сохранив оптимизм. Когда богу Удачи надоест выкидывать "чёт"?
А вдруг вторжение уже началось? На подходе стальные корабли скадарцев, без магии способные пробить ядрами любую стену. Равенна охвачена паникой, по дорогам тянутся обозы беженцев.
Они вернутся, чтобы попасть в самое пекло. Не будет никакой фаты, букета, белых голубей, пшена на счастье и брачной ночи. Просто не успеют.
