— Доктор Глобос, это было найдено на Луне, и наверняка обозначает Землю. Однако ссылка на вас становится очевидной, если вспомнить, что Дженнингс был в свое время вашим студентом.
— Он учился у меня в университете?
— Да.
— Когда?
— В..18 году.
— Тогда загадка разрешена.
— Вы имеете в виду содержание записки? — спросил Дэйвенпорт.
— Да нет, содержание записки мне непонятно. Я понял, почему не мог вспомнить его раньше. Это был очень тихий парень, довольно любознательный, но невероятно застенчивый. Совсем не тот человек, которого легко запоминают. Без этого, — он коснулся листка, — я бы его, наверно, никогда бы и не вспомнил.
— Почему? — удивился Дэйвенпорт.
— Видите, здесь — игра слов “Глобос — глобус”. Не очень тонко, но в этом весь Дженнингс. Игра слов была его страстью и его мучением. Я и запомнил его исключительно из-за его попыток создать каламбур. Я их очень люблю — словесные парадоксы, но Дженнингсу — да, теперь я помню его прекрасно — они почти никогда не удавались. Они были или же совершенно неостроумными, или плоскими и ясными, как этот.
— Так! — Глобос снова водрузил на глаза очки и уставился на значки. Пошевелив беззвучно круглыми губами, он наконец сказал:
— Я ничего не понимаю. Но если вы введете меня в курс дела, может быть, мы и поймем что-нибудь.
— Сэр, разрешите мне, — быстро сказал Дэйвенпорт. — Я уверен, что на этого человека можно положиться, и… он поможет нам.
— Валяйте, — угрюмо пробормотал Эшли. — Во всяком случае, это не принесет вреда.
Дэйвенпорт изложил ход событий очень кратко, почти в телеграфном стиле.
Когда Дэйвенпорт кончил, Глобос на минуту задумался:
— Есть ли у вас запись разговора, восстановленного Феррантом?
— Пожалуйста.
Глобос заправил микропленку в проектор и быстро проглядел ее.
— Как я понял, оригинал вместе с Феррантом, и вы опасаетесь, что сейчас он в руках Ультра?
— Не исключено.
Глобос взволнованно покачал головой:
— Все знают, что мои симпатии не на стороне Ультра, и я всегда буду бороться против них. Я не хочу, чтобы вы поняли меня превратно, но… почему вы уверены в том, что предмет, оказывающий влияние на человеческий мозг, вообще существует? Вы располагаете лишь показаниями свихнувшегося человека да своими собственными сомнительными заключениями.
— Все это так, доктор Глобос, но рисковать мы не можем.
Глобос все еще был озабочен.
— А почему бы не оставить Прибор там, где он лежит? Никто не найдет его, что ж, тем лучше. Я против любого воздействия на человеческий мозг и никоим образом не собираюсь этому способствовать.
— Но мы не можем допустить, чтобы Прибором завладели Ультра.
— Доктор Глобос, дело не в Приборе, а в том, в чьих руках он окажется. Ультра замышляют уничтожить почти все человечество. Но какие бы недостатки и ошибки ни были у людей, составляющих правительство, совершенно очевидно, что они не будут строить планы, подобные замыслам Ультра.
— А что будет делать правительство?
— Проведет научное изучение Прибора. Нам может оказать неоценимую услугу даже то единственное свойство Прибора, которое мы уже знаем. Будучи в руках просвещенных, Прибор может научить нас понимать физическую основу функций мозга. Мы научимся лечить умственно отсталых, быть может, сумеем вылечить Ультра. Человечество в целом может подняться на более высокую ступень развития.
— Почему я должен верить, что этот идеализм будет осуществлен на практике?
— Я верю в это. Есть, конечно, риск, что правительство употребит Прибор во зло, но совершенно ясно, какой опасности мы неминуемо подвергнемся, если Прибор заполучат Ультра.
Глобос задумчиво опустил голову:
— Быть может, вы и правы.
— Ну, а теперь, я думаю, вы расшифруете символы?
— Символы? — переспросил Глобос, с трудом переключая внимание на листок. — Вы имеете в виду эти значки ху2 и так далее? Смысл записки ясен. Я понял это еще в середине вашего рассказа. И еще раз убедился в этом, когда просмотрел запись разговора между Штраусом и Дженнингсом. Вы и сами поймете его, джентльмены, если вдумаетесь. Посмотрите на записку. Если предположить, что кружок со стрелкой обозначает меня, у нас остается семь значков. Если они обозначают семь кратеров, значит, шесть из них, по крайней мере, предназначены для запутывания, так как Прибор, естественно, может находиться лишь в одном месте.
