Бэйли медленно направился к ней.
— Садитесь, — Гладия указала на противоположный конец своей скамьи.
— Но это же совсем близко от вас, — удивился Бэйли Она всплеснула своими маленькими ручками и воскликнула:
— А вы знаете, я начинаю привыкать.
Бэйли сел и повернулся к ней лицом, чтобы избежать лучей солнца. Она наклонилась к воде и сорвала небольшой желто-красный цветок.
— Это местное растение. Большинство наших цветов завезено сюда с Земли. — Гладия кинула цветок Бэйли, который на лету поймал его.
— Смотрите, вы лишили его жизни, — воскликнул он, с сожалением глядя на сломанный стебелек красивого цветка, с которого капала вода.
— Ну и что же, это всего лишь цветок, их тут тысячи, — ответила Гладия. А потом, нахмурившись, добавила: — Или вы снова пытаетесь доказать, что я способна убить не только цветок, но и человеческое существо?
— Я вовсе не имел в виду ничего подобного, — мягко ответил Бэйли.
Он осторожно держал цветок между большим и указательным пальцами. Осторожно, потому что не хотел испачкаться, ведь цветок только что был вырван из грязной мокрой почвы. Удивительно, как равнодушно эти соляриане относятся к самой настоящей грязи… Однако они сверхосторожны в своих контактах друг с другом, и особенно с землянами.
Внутри чашечки цветка находился белый кружок, на котором чуть колыхались черные полоски. Они испускали одуряющий аромат. Бэйли наклонился и понюхал.
— Правда, хорошо пахнет? — осведомилась Гладия.
— О да, напоминает духи.
Гладия расхохоталась.
— Похоже на землянина! Как раз наоборот! Духи могут иногда так пахнуть, как этот цветок.
Бэйли кивнул. Он чувствовал, что начинает уставать от пребывания на воздухе. Однако он ни за что не хотел сдаться. Серый круг, замкнувший его портрет, должен быть уничтожен. Он понимал всю нелепость своего желания, но не мог ничего с собой поделать.
Гладия забрала цветок из его рук и начала медленно расправлять лепестки.
— Наверное, у каждой женщины свой запах? — сказала она, не глядя на своего собеседника.
— Это зависит от тех духов, которые она употребляет, — устало ответил Бэйли.
— Трудно представить себе, что можно находиться так близко от кого-нибудь, чтобы почувствовать… Я не употребляю духов, потому что никого никогда не бывает поблизости. Но вы, наверное, привыкли к запахам духов. На Земле ваша жена ведь всегда находится с вами, не так ли?
Она тщательно, не поднимая головы, обрывала лепестки цветка.
— Нет, не всегда, — возразил Бэйли, — то есть не каждую минуту.
— Но большую часть времени? И когда бы вы ни захотели…
— Как вы думаете, почему Либиг так настойчиво старался научить вас разбираться в роботехнике? — неожиданно спросил он.
Гладия продолжала вертеть в руках цветок, от которого остался только стебелек и внутренняя часть чашечки. При вопросе Бэйли она с силой швырнула остатки цветка в пруд.
— Я думаю, он хотел сделать меня своей помощницей, — медленно ответила она.
— Он говорил вам об этом?
— Да, он не раз спрашивал, не считаю ли я, что подобная работа будет очень интересной для меня? А я отвечала, что для меня ничего на свете не было бы скучнее. Он очень сердился…
— И после этого он больше не предлагал вам совместных прогулок?
— Вы знаете, пожалуй, вы правы. Видимо, я оскорбила его своим ответом. Но что еще могла я сказать?
— Но, кажется, еще до этого разговора вы сообщили доктору Либигу о своих ссорах с Рикэном Дельмаром?
Бэйли почувствовал, как молодая женщина сразу напряглась как пружина. Даже голос ее приобрел несвойственный ему высокий тембр.
— Какие ссоры вы имеете в виду?
— Ну, конечно, ссоры с вашим мужем. Я слышал, вы не очень-то ладили с ним?
Она резко повернулась к детективу. Ее лицо было искажено.
— Кто сказал вам? Неужели Джотан?
— Да, доктор Либиг упомянул об этом. И я думаю, что он прав.
Гладия с минуту молчала.
— Вы все еще пытаетесь доказать, что я убийца, — заговорила она. — Мне иногда казалось, что вы — мне друг, а теперь я вижу, что вы обыкновенная ищейка.
Она подняла сжатые кулачки.
— Все равно вы не можете коснуться меня, — напомнил Бэйли.
Кулачки разжались. Гладия отвернулась от него и начала беззвучно рыдать. Бэйли вдруг почувствовал, как сильно он устал. Он закрыл глаза, чтобы не видеть яркого света и длинных теней.
