— Я ухожу. Буду позже, — говорит он резким голосом, когда мы проходим мимо стола Анны.
— Мистер Старк, у Вас… — ее голос затихает от взгляда, брошенного Дэниелом.
Во время короткой поездки на лифте мы стоим на разных сторонах, мои глаза горят от непролитых слез, встречаясь с его пылающим взглядом, но мы не говорим ни слова. Ощутимое молчание в маленьком пространстве усиливает напряжение, нарастающее с каждой секундой, и я очень хорошо знаю, что оно закончится непредотвратимым взрывом.
Когда мы приходим в гараж, Дэниел нажимает на пульт и его Вейрон издает двойной гудок. Я вопросительно на него смотрю, а он отрезает:
— Просто садись в машину.
— Куда мы? — он с шумом выдыхает, выражение его лица зловещее.
— Может, ты уже сядешь в эту гребаную машину? — пугающий тон его голоса напоминает мне о временах, о которых лучше забыть.
Я больше не спрашиваю, куда мы едем, а он не выказывает никаких намерений поделиться со мной этой информацией. Пылающим взглядом он смотрит вперед, управляя машиной на бешеной скорости, заставляя меня цепляться руками за сидение на каждом повороте, пока мои костяшки не белеют.
Когда он, наконец, останавливает машину, заканчивая поездку, и я, наверное, должна поблагодарить Бога за то, что выжила, замечаю, что мы гоняли по гоночному треку.
Дэниел резко тормозит машину и посылает мне тяжелый взгляд, затем качает головой, будто молча говоря «невероятно», и выходит из машины. Он стоит снаружи, закрыв лицо руками. Я буквально вижу, как он делает следующий вдох, как его грудь поднимается под черным галстуком и белой рубашкой.
Он делает маленький шаг и прислоняется к двери водителя спиной ко мне, скрестив руки. Жду несколько минут, позволяя ему остыть, и пытаюсь объяснить сама себе, что наделала и что хочу сказать. Делаю глубокий вдох, ворох мыслей, что привели нас сюда, все еще вгрызается в мою голову, и я выхожу из машины.
Обхожу автомобиль и встаю рядом с ним, но на расстоянии, чтобы не нарушить его личное пространство. Он поворачивает голову и смотрит на меня, руки все еще скрещены, челюсть постоянно двигается.
— Почему, Хейли? Какого черта ты с нами сейчас делаешь?
Я прикусываю щеку и пытаюсь сделать так, что бы это звучало обоснованно в моей голове, прежде чем ответить.
— У нас все было так хорошо, но тебе нужно было найти способ все испортить? — его ноздри раздуваются. — Откуда это все? Брэд, Хейли? Брэд?
— Она практически набрасывалась на тебя, — это самая умная вещь, которую я могла сказать.
— А я сделал что-нибудь, чтобы ты подумала, что из этого что-то выходит, что бы это ни было? — его голос низкий, холодный и, кажется, обиженный. — Сделал?
— Нет, но ты и не оттолкнул ее, — какого черта со мной не так?
Он качает головой, и я четко могу увидеть, его самообладание трещит по швам.
— Я не могу поверить. Я не могу поверить, что у нас сейчас этот гребаный разговор.
— Что я могу сказать, это вызвало что-то, — отвечаю я, ненавидя свои чувства и то, как заставляю его чувствовать себя. Но все равно, по какой-то извращенной причине, не могу остановиться. Не могу отпустить.
— Мы же решили простить и забыть? — он облизывает нижнюю губу. Я не отвечаю, а просто смотрю на него. — Хочу ли я убраться к чертям отсюда сию минуту? — его взгляд буквально прожигает во мне дыру. — Да, хочу, — говорит он больше себе, чем мне. — Сделаю ли я это? Нет, Хейли, так как я пытаюсь, как и обещал тебе. Я, блядь, пытаюсь. Что я не понимаю, так это почему ты, черт возьми, изо всех сил стараешься сделать это невозможным.
Он полностью прав, но я не могу найти силы, успокоить свои комплексы. Мне нужно обдумать это, мне нужно заставить, что бы то ни было, кричащее в моей голове, остановиться, потому что у меня нет ни малейшей идеи, как поступить. Я не хочу ничего говорить, ничего вообще, пока не выясню сама с собой, что произошло.
— Я не знаю.
Его взгляд на мне рассеивается, но вскоре снова пылает жаром.
— Ты не знаешь? — раздраженно повторяет он в неверии. — Ты не знаешь? — на этот раз его голос холоднее, на октаву громче, даже презрительный.
Я смотрю на него из-под ресниц и киваю.
