— Деревянный чувак — гений. Он обнаружил наилучший образ жизни.
— Разве? — Ташины губы поднимаются.
— Там как-то так: «Я без веревочек теперь могу ходить, плясать и петь! Где шалить и где гулять — уж это мне решать!», — счастливая улыбка Яна практически ослепляет нас.
Только Ян может переделать невинную детскую песенку в гимн полигамии.
— Мм-хмм, понятно. Вы имеете в виду, что гарантированные ЗППП — это и есть наилучший образ жизни, Сэр? — я качаю головой, ухмыляясь. Мои компаньоны присоединяются ко мне в хихиканье.
— Ты сама этим занималась, перед тем как стать такой домашней с мистером Чертовски-Сексуальным. Так что, это ты мне скажи, — Ян прищуривает на меня глаза.
— Ауч, сучка, — говорит Таша, и мы все обмениваемся веселыми взглядами.
— И что нам с тобой делать? — спрашивает она.
— Любить меня до последнего вздоха на этой земле? — говорит Ян, и мы все втроем фыркаем в унисон.
— Правда или вызов, красотка, — говорит мне Ян, отложив подколки.
— Я выберу правду. Ни за что я не сделаю того, для чего потребуется поднять задницу.
Таша вздыхает с согласием.
— Прежде чем ты меня спросишь, я отвечу так же, — говорит она Яну.
— Правда, что нет никаких шансов, что ты вернешься обратно в квартиру, да?
Ян и Таша обмениваются загадочными взглядами, что не остается незамеченным. Когда я корчу лицо и собираюсь ответить, Таша останавливает меня, подняв руку:
— Эм, ну, прежде чем ты ответишь, могу я тебе напомнить, что ты все еще поклялась соблюдать священный пакт, который мы заключили годы назад, «не обмани подруженьку свою»?
— Правда, — подчиняюсь я, кривя рот, пока они ехидно ухмыляются мне. — Вы снова в центре внимания, ребята, спасибо, — ни за что я больше не буду в центре их внимания, так как в их глазах сейчас сверкают злобные искорки.
— Ян, правда. Почему ты звонил отцу в тот день?
Я вздрагиваю. Пытаешься вскрыть ему кишки в открытую, мисси?
— Наверно, как бы жалко это не звучало, я думал, что, может быть, если он узнает, что у меня проблемы, он начнет со мной общаться.
Я переплетаю пальцы с пальцами Яна в молчаливом сочувствующем жесте. Мы замолкаем. Внезапно чувствуется, что вечер наступил быстро, и температура упала на несколько градусов. Или это из-за болезненной темы.
— Итак, Таш, Брэд хорош в ослеплении твоих интимных мест? — спрашивает Ян в явной попытке улучшить атмосферу.
— Не хочу сглазить, но он… — взгляд Таши становится томным, и я запросто могу представить, как ее зрачки принимают форму сердечек сейчас. — Ну, он определенно знает, как заставить женщину… улыбаться.
— Ничего плохого в нем? — настаивает Ян, изображая шок.
— По шкале от одного до собственника? Я думаю, девять с половиной.
Я пораженно улыбаюсь. Наверно, он редкая штучка, если мисси ставит ему такую высокую оценку.
— Пока что… я держу пальцы крестиком, чтобы не столкнуться с какими-нибудь сюрпризами.
Мы сидели втроем в комфортной тишине почти десять минут, а, может, целую вечность. Наше рассеянное медитативное состояние напоминало мне о былых временах. Времена, которые сейчас кажутся другой жизнью, в которой мы любили сидеть вот так часами.
Единственным маленьким отличием было то, что в то время это состояние происходило от потребления некоторых веществ, расплавлявших и способных отправить сознание в поразительные философские места.
— Знаете что, ребята, — говорит Таша, нарушая наше затянувшееся медитативное молчание, — моя жизнь такая скучная, такая банальная, такая чертовски нормальная.
Мы оба поворачиваем головы в ее сторону.
— Я до тошноты нормальная, — вздыхает она.
— По сравнению с нами, ты имеешь в виду? — спрашиваю я. Лицо Яна принимает уморительное озадаченное выражение.
— По сравнению почти со всеми, кого мы знаем… — говорит Таша. — Я выросла в доме, окруженном идеальным белым штакетником, в пригороде с ультра-нормальной семьей. Ребят, серьезно, у моего дома был реально белый гребанный штакетный забор, — раздражается она. — У меня был идеальный средний балл. Всегда длительные отношения без драм. Все абсо-блядь-лютно нормально.
— И ты считаешь это проблемой из-за…? — Ян вкладывает свои и мои мысли в эти слова.
