Речь могла пойти только о ребенке. Представив, что он попытается взять под контроль будущее их малыша, Эбби напряглась.
Разве он может поступить так жестоко? Хотя его беспечное отношение к парковкам – лишнее доказательство того, что жить по правилам не в его стиле.
Пожав плечами, она зашагала по дорожке, ведущей к черному входу.
Люк следовал за ней по пятам, и она спиной почувствовала его мощное тело, когда отпирала дверь. Не успела она закрыть дверь, как Люк прижал ее к стене, обхватив рукой за шею, и приблизил свое лицо.
Эбби была не в силах сопротивляться его горячим настойчивым губам. Задрожав от желания, почувствовала твердый пенис, упирающийся ей в живот.
– Я так волновался, – прошептал он, обхватил ее лицо ладонями и погладил пальцами губы. – Где тебя носило?
Эбби потеряла дар речи.
– Какая тебе разница?
– Большая. – Он поцеловал ее снова. – Я тут больше часа просидел. Даже пришлось успокаивать твоих посетителей, которые не ожидали, что останутся без утренней дозы кофе.
Его руки опустились по ее спине к бедрам, член оказался прямо между ее ног.
– Я хочу тебя, Эбби. Не понимаю, зачем мне держаться от тебя подальше.
– Потому что я попросила.
Эбби как-то удалось проскользнуть между ним и стеной, и она бросилась закрывать дверь. Не хватало еще, чтобы Грег Хью увидел, как Люк ее целует. Повернувшись к гостю, который с явным неудовольствием прислонился к стене, она спокойно сказала:
– Я была на приеме у врача. Почему ты не позвонил перед выездом? Я бы тебя предупредила, чтобы не приезжал.
И она поспешила наверх. Харлей снова залаял. Эбби не хотелось привлекать внимание прохожих. Особенно если учесть стоявшую поперек дороги машину Люка.
Или это просто отговорки.
Сейчас она слишком уязвима. Возможно, из-за гормонов, а может, потому, что поняла: она любит этого мужчину, несмотря на его ошибки. У нее могли вырваться слова, о которых она впоследствии пожалеет.
Поэтому Люка нужно держать на расстоянии. Как бы неправдоподобно это ни звучало.
Успокоив не в меру обрадовавшегося пса, Люк окинул девушку внимательным взглядом.
На ней была просторная рубашка и брюки, из-под края которых выглядывали на удивление загорелые ноги.
Она выглядела бесподобно.
Господи, как же ему хотелось снова к ней прикоснуться!
Но надо уважительно относиться к ее чувствам.
– Ты ходила к врачу? – спросил он, начиная нервничать. – Зачем? Что-то не так?
На ее лице появилось скептическое выражение.
– Я вообще-то беременна. Если помнишь.
– Как тут забыть! – раздраженно бросил он. – С тобой все в порядке?
– В полном.
Пока Люк гладил Харлея, Эбби отошла за барную стойку.
– Хочешь пить? В холодильнике стоит кола.
– Не хочу, – ответил он, еле дыша. – Итак, что конкретно сказал врач?
Эбби вздохнула.
– Я не помню, что конкретно он сказал. – Она облизнула губы. – Сейчас я на восьмой неделе. Давление нормальное, а тошнота, которая началась на первых неделях, уже почти прошла.
– Не знал, что тебя мучила тошнота.
– Правильно, откуда тебе знать.
Проглотив колкость, Люк резко откинул волосы со лба так, что расстегнулась верхняя пуговица на рубашке. Он с огромным удовольствием поймал взгляд Эбби, прикованный к островку темных волос на его груди, который прежде скрывала одежда.
Но надо вести себя по-деловому.
– Давай присядем. Я хочу с тобой поговорить.
Она не двигалась с места.
– Присядь. А мне и так хорошо.
– Ты уверена, что не хочешь присесть? Если ездила в больницу, ты, наверное, долго стояла на ногах?
Эбби поджала губы.
– Беременность не делает меня инвалидом, Люк.
– Я понимаю. – Его сильно приободрило, что она перестала называть его по фамилии, как в прошлый раз. – Ну, сделай одолжение, а? Я только о тебе и думаю!
– Это что-то новенькое, – язвительно заметила она. – Зачем ты пришел, Люк? Если дело не в кафе, значит, собирался поговорить о ребенке?
Люк вздохнул.
– Сядь. Прошу тебя.
– Ну ладно.
С видимой неохотой она вышла из-за барной стойки. Тем временем Люк специально сел прямо перед ее любимым креслом и указал на диван. Волей-неволей ей пришлось занять противоположный краешек.
Разумеется, он подвинулся ближе. Эбби прижалась к подлокотнику, лишь бы избежать прикосновения Люка. Но как бы она себя ни вела, что бы ни говорила, его чувства к ней были сильны. И внизу, в дверях, Люк убедился в этом еще раз. Нужно лишь только доказать ей, что он не бессердечный мерзавец, каким она его представляет.
