– Ты сказал, что не вернешься до завтра.
– А ты сказала, что пораньше ляжешь. – Он насмешливо приподнял бровь. – Ах ты, маленькая стерва!
– Возьми свои слова назад!
Грохнув руками по столу, Люк вскочил, схватил Гарри за пиджак и прорычал:
– Ты вообще кто такой, чтобы так о ней говорить? Я бы сейчас с удовольствием тебя…
– Не надо, Люк!
Эбби поднялась и остановила его кулак.
Гарри, или как там его звали, резко засмеялся:
– Спроси у нее, Люк, какое я имею право требовать от нее верности. Держу пари, она меня ни разу не упоминала!
Люк нахмурился.
– Что ж, если вы встречаетесь, тебе стоит проявлять к ней больше уважения, – отрезал он и повернулся к Аннабель. То есть Эбби. Выжидающе посмотрел на нее: – Кто этот придурок? Ты его знаешь?
Конечно, вопрос прозвучал глупо. Но у него возникло чертовски странное ощущение, что он попал в альтернативную реальность.
За нее ответил мужчина, и его тон был таким же самодовольным, как и лицо.
– Она моя жена, Люк. И была ею на протяжении, дай-ка вспомнить, трех лет. Кстати, если она хочет развода, может прямо об этом заявить. Да, Эбби? Ну давай, Люк, спроси, хочет ли она развода! Я почему-то думаю, что нет. У моей жены большие аппетиты, и я сомневаюсь, что ты мог бы их удовлетворить. Что молчишь, Эбби? Просто скажи твоему знакомому, что я прав.
Эбби молчала. У Люка земля ушла из-под ног. Он ничего не будет спрашивать. Все очевидно. Какой же он дурак, что поверил ей! Она не собирается расставаться с мужем. Она их обоих водила за нос.
Харлей заметил подходящего к ним мужчину и весело бросился ему навстречу. На Люка он явно реагировал лучше, чем на Грега. Земля была грязной, и Эбби взмолилась, чтобы Люк от нее не потребовал компенсации за испорченный костюм.
Собака крутилась возле Люка, беспрерывно махая хвостом. «Ну, Харлей, ты предатель», – возмутилась Эбби, пока Люк гладил ретривера по голове.
– Твой пес? – спросил он, когда тот понесся к хозяйке. Эбби кивнула. Она уже пожалела, что не выбрала другое место для прогулки, и стала доставать поводок.
– Не привязывай его, – попросил Люк, шагнув к ней. – Я люблю собак, и, к счастью, они меня тоже.
Но Эбби уже поспешила к Харлею, пристегнула его. Пес жалобно заскулил, но она была неумолима.
– Я не видела, что здесь кто-то гуляет, иначе не спустила бы его.
Люк пожал плечами:
– Я просто знакомлюсь с окрестностями. Здесь красиво.
– Это точно, – выдавила Эбби. А что еще она могла сказать? Что именно поэтому сюда и переехала? – Ты часто здесь бываешь?
Люк снова пожал плечами:
– Мой отец живет в Бате, а Эшфорд-Сент-Джеймс я знаю не так хорошо.
«Так откуда, черт возьми, в таком случае ты узнал о продаже магазинов?» – подумала она. Или он наткнулся на них в Интернете, как когда-то она?
Словно прочитав ее мысли, Люк пояснил:
– Это папа рассказал мне о магазинах. Они с Чарльзом Гиффордом – давние партнеры по гольфу. Мистер Гиффорд – отец нынешнего владельца.
– Я знаю Чарльза Гиффорда. То есть знала, – безучастно ответила она.
– Так ты знала, что я в этом замешан, еще до моего появления в кафе?
Эбби кивнула:
– Нам разослали письма.
– И конечно, проклинала меня на чем свет стоит, – иронично предположил Люк. – А зря, скажу я тебе.
Девушка вздохнула:
– Если честно, сначала я подумала, будто ты решил купить кафе из мести, узнав, что я им управляю.
– Шутишь? – рассмеялся Люк.
– Нет, но мы ведь расстались не при самых лучших обстоятельствах.
– А ты, похоже, высокого о себе мнения, если думаешь, что я еще страдаю в течение стольких лет. Кстати, скольких? Четырех лет?
– Пяти, – коротко поправила она, удивившись, что он этого не помнил. – Ну что ж, я рада, что не сильно тебя ранила.
«Если бы ты только знала», – подумал Люк, опустив глаза на собаку.
Эбби виновна в его разрыве с Рэем Карпентером. Из-за нее он женился на Соне, с которой встречался еще до знакомства с ней. Этот брак стал ужасной ошибкой и через год распался.
Люк снисходительно махнул рукой, в глубине души поразившись, насколько легко он умеет солгать.
– Я уже все забыл, – беспечно заявил он. – Жизнь продолжается. Как, впрочем, и у тебя.
– Я рада. – Она посмотрела на него исподлобья. – Все произошло по моей вине. Однако давай не будем ворошить прошлое.
