– Нет, – прошептала она, – не надо.
Маргарет попыталась отодвинуться, но Тревор обнял ее за талию, медленно опустил на траву, а сам лег сверху. Маргарет ощутила на себе вес его тела и затаила дыхание.
– Мэгги, – шепнул он ей на ухо, очерчивая руками изгиб ее бедер, – посмотри на меня.
Она отчаянно замотала головой, не открывая глаз.
– Посмотри на меня. – Тревор взял ее за подбородок, не давая ей отвернуться.
У нее не было сил противостоять ему. Маргарет открыла глаза, посмотрела на него и поняла, что все еще любит его, несмотря ни на что. Несмотря на то, что он использовал ее, лгал ей и манипулировал ее чувствами. Она продолжала любить его, несмотря на то, что месяц боролась со своей любовью, пыталась убить ее в своем сердце. Поэтому сейчас Тревор был сильнее ее, и он, не раздумывая, использовал бы это преимущество, чтобы получить от нее то, что ему было нужно.
– Зачем ты делаешь это? – прошептала Маргарет. – У тебя есть мои деньги, ты заплатил кредиторам, твое поместье спасено. У тебя есть все, что ты хочешь.
– Нет, не все, – пробормотал Тревор и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Маргарет всхлипнула и отвернулась. Она догадалась, почему Тревор организовал все это.
– Верно, – проговорила Маргарет, когда губы Тревора коснулись ее щеки. – Тебе ведь еще нужен наследник, не так ли?
Тревор вздохнул и оторвался от нее. Он перекатился на спину и встал на ноги.
– Похоже, собирается дождь. Нам лучше поспешить домой.
Обратный путь они проделали молча.
На следующее утро после пикника Тревор вошел в гостиную Маргарет и увидел, что она сидела и писала письмо своим адвокатам. Он заглянул через ее плечо, но Маргарет не сделала попытки спрятать послание.
– Итак, – произнес Тревор, распрямившись, – ты все еще намерена развестись со мной.
– А ты думал, что пикник изменит мои планы?
Тревор улыбнулся. Похоже, его нисколько не расстроило занятие жены.
– Нет, – ответил он. – Я говорил, что ты можешь сколько угодно писать адвокатам письма насчет нашего развода.
Маргарет разозлилась, положила ручку и повернулась к нему.
– Ты уверен, что все мои попытки ни к чему не приведут? – заявила она.
– Да. Однако в нашем мире все возможно. В любом случае я никак не могу заставить тебя не делать этого. – Он покачал головой. – Но я зашел к тебе не для того, чтобы поговорить о разводе.
– А для чего?
– Пойдем со мной. – Тревор направился к двери, показав ей жестом следовать за ним.
– Зачем? – Маргарет даже не шелохнулась.
– Я хочу услышать твое мнение кое о чем. Это важно.
Она спустилась вслед за ним с лестницы, а потом прошла запутанными коридорами и оказалась в комнате, которую никогда не видела раньше. С первого взгляда ей стало ясно, что это была комната для музицирования. Там стояли рояль и арфа, различные диваны, кресла и стулья. Комната была декорирована в желтой, коричневой и белой гамме. Толстый слой пыли говорил о том, что ею очень редко пользуются.
– Какая отвратительная комната! – воскликнула Маргарет.
– Правда? – невинным тоном спросил Тревор. – А почему?
Он смотрел на нее со знакомым невинным выражением лица, и Маргарет тут же насторожилась.
– Потому что это так и есть, – осторожно ответила она.
– А что можно сделать, чтобы она не выглядела так плохо?
Маргарет бегло огляделась вокруг:
– Это бессмысленный вопрос. Я же сказала тебе, что не останусь тут жить.
– Я понимаю. Но если бы осталась, то что бы ты сделала?
Маргарет посмотрела вокруг себя более внимательно и ответила:
– Ну, наверное, сначала я бы убрала с окна эти тяжелые шторы. – Она указала на портьеры из коричневато-желтого бархата.
– Почему?
– Потому что им наверняка уже сотня лет. Они пыльные, изношенные, да еще и ужасного цвета. И висят так, что закрывают половину окна. – Маргарет пересекла комнату и отдернула одну портьеру. – Смотри, какой отсюда открывается красивый вид на озеро и лес. Почему его нужно скрывать?
– Может быть, вообще не вешать занавеси?
– Нет. – Маргарет отошла на несколько шагов назад и внимательно посмотрела на окно. – Я бы повесила с каждой стороны по портьере, но так, чтобы они не загораживали окно. Я выбрала бы какой-нибудь нейтральный цвет, например светло-бежевый, а сверху сделала бы простой ламбрекен. Тогда занавеси обрамляли бы окно, как картину, и подчеркивали бы вид, а не скрывали его.
