С ее помощью фермер уложил Тревора на дно повозки и сел на свое место. Маргарет села рядом с Тревором и облегченно вздохнула. Мужчина дернул вожжи, и повозка покатилась вперед, по дороге, которая сворачивала от развилки налево.
Маргарет положила голову Тревора к себе на колени и нежно провела рукой по волосам.
– Ты слишком долго заботился обо мне, – сказала Маргарет. – Пришла моя очередь позаботиться о тебе.
Маргарет задремала и проснулась, лишь когда повозка остановилась. Фермер свернул с дороги в небольшую рощу. Солнце стояло высоко в небе, и Маргарет поняла, что проспала почти все утро. Тревор лежал на боку, прижавшись к ней.
Маргарет вопросительно посмотрела на итальянца. На этот раз он понял ее, поскольку опустил руку и вытащил сверток с завтраком, а потом спустился вниз. Она кивнула ему и аккуратно переложила голову Тревора на одеяло. Он не проснулся. Фермер протянул ей руку, намереваясь помочь спрыгнуть с повозки.
Маргарет уже собралась принять его помощь, но когда посмотрела ему в глаза, вдруг отдернула свою руку.
Итальянец как-то странно смотрел на нее. У Маргарет по спине побежали мурашки. Она инстинктивно почувствовала опасность.
Мужчина попытался схватить ее за руку, но Маргарет отпрянула. Фермер полез за ней в повозку. Маргарет похолодела от ужаса.
– Нет. – Она покачала головой и отступила еще на шаг. Ее ноги уперлись в сиденье, и Маргарет поняла, что попала в ловушку. Итальянец учащенно дышал. – Нет, – сорвалась она на крик, схватившись за сиденье. – Отпусти меня!
Маргарет пинала его, молотила по его ногам пятками. Но итальянец еще сильнее сжал ее и потащил к краю повозки.
И вдруг Маргарет услышала яростный вопль, итальянец взвизгнул от боли и споткнулся. Она вдруг оказалась на свободе и тут же повернулась назад. Тревор стоял на коленях с ножом в руках.
– Мое! – прорычал он, словно дикое животное. Тревор поднял руку, схватил Маргарет и толкнул к себе за спину, потом наклонился к мужчине, лежавшему на дне повозки лицом вверх. Схватив его за рубашку, Тревор поднял его с силой, которая казалась фантастической, если учесть его состояние. Тревора била дрожь. Каким-то непостижимым образом он понял, что хотел сделать с Маргарет итальянец, и приставил нож к горлу мужчины. Появилась кровь, Тревор сказал что-то по-итальянски, и Маргарет увидела, как на побелевшем лбу итальянца выступил пот. На его лице отразился ужас.
Тревор бросил его к краю повозки и крикнул Маргарет, чтобы она взяла вожжи. Девушка вскарабкалась на место возницы, схватила вожжи, и в этот момент Тревор столкнул мужчину на землю.
– Но! – крикнула Маргарет, и лошади пустились вскачь.
Она слышала за спиной яростные крики хозяина повозки. Девушка обернулась и увидела, что он бежал за ними. Тревор, все еще сжимая нож в трясущейся руке, стоял на коленях у края повозки на случай, если итальянцу все же удастся их догнать. Когда стало ясно, что этого не произойдет, Тревор рухнул на пол и снова впал в забытье.
– Они должны были приехать три дня назад. – Корнелия подняла чашку с чаем и посмотрела на мужа, чье лицо было скрыто лондонской газетой «Таймс» недельной давности. – Эдвард, ты слушаешь меня?
– Конечно, слушаю. – Он опустил газету и посмотрел на нее. – Тревор предупредил меня, что они могут немного опоздать, и просил нас не волноваться, если они задержатся на несколько дней.
Корнелия поставила чашку на стол и поднялась. Она подошла к окну, но не для того, чтобы полюбоваться чудесным видом на Везувий. Ее мысли были далеко отсюда.
– Я не могу не волноваться. – Корнелия отошла от окна и принялась мерить шагами комнату. – Мне не следовало соглашаться на это. Наверное, в тот момент я просто сошла с ума.
– Похоже, ты не успокоишься, пока еще раз не поговоришь на эту тему, – мрачно заявил Эдвард, откладывая газету. – Ты согласилась, потому что мы с Тревором не оставили тебе выбора.
– Да, и это все еще тревожит меня. Зачем ты решил помочь ему с этой возмутительной затеей? О чем ты думал?
Помолчав, Эдвард ответил:
– Когда мы с Тревором учились в Кембридже, я видел, как местные девочки чуть не на голове ходили, чтобы привлечь его внимание. Но Тревор не замечал их. Он всегда относился к женщинам с любезной снисходительностью, только и всего. Тревор никогда ни в кого не влюблялся.
