Стараясь срисовывать с черновика в праздничный список фамилии участников войны как можно точнее и аккуратнее, и все же никак не совладая с дрожащей рукой, Артюк довел свой перечень уже до буквы "К", до того места в списке, где подряд следовали очень нелепые фамилии: Крокодилов, Кривоногов, Кривошеев, Криворучко, Круг - и был в этот момент прерван внезапным стуком в дверь и появлением посетительницы, перешагнувшей через порог в комнату.
2
- Вот значит, встретились как,- думал Артюк, уставившись на вошедшую в комнату и дожидающуюся чего-то у двери женщину,- Лена... то-есть, не Лена, а как она по отчеству будет? Васильевна? Что это жалевый платок на нее надет, а? Умер у ней кто-нибудь? Кто умер? У нее кто оставался из родственников в живых? Разве Крокодилов умер? Этот ужасный человек умер?!.
- Боже мой, какой он стал старый,- думала про Артюка Елена Васильевна,- И на индюка похож... Нет, у индюка бывает крупная тушка, жирная, а голова маленькая,- а он, наоборот, весь маленький стал: и голова сделалась без волос маленькой, и тело ссохлось - только кожа на шее как у индюка висит складками... Эти очки противные ему совсем не к лицу: они глаза увеличивают - ужас: один глаз как будто залез на висок!.. А какой он был в молодости, Ваня, талантливый...
- Мне нужно поговорить с председателем,- наконец произнесла она строго и стала смотреть мимо Ивана Афанасьевича на окно.
- Председатель наш лечиться улетел в санаторий. Какой у вас вопрос? Я член правления,- усаживаясь повыше за столом, ей ответил Артюк и тоже строго поглядел на знакомую.
Елена Васильевна перевела взгляд на Артюка и сообщила ему, но уже другим, не заносчивым тоном, что муж ее, Крокодилов Николай Семенович умер нынче ночью в больнице от сердечного приступа. Отчего на мгновение запнулась Елена Васильевна, назвав Крокодилова мужем, не являлось для Артюка тайной: в ее слова закралась неточность - не мужем Крокодилов ей был, а всего лишь сожителем и то в последние только несколько лет.
В доказательство своих слов, Елена Васильевна вытащила из сумочки и подала Артюку медицинскую справку. Изучив ему представленный документ, Иван Афанасьевич взял со стола карандаш и обвел в списке в кружок цифру перед фамилией Крокодилова. Это означало, что скончавшийся снят с учета, а также то, что часы и водка более ему не положены.
- Спасибо, что сразу нам сообщили,- официально поблагодарил Артюк женщину и, придав сочувствующий оттенок голосу, вежливо уточнил:- А когда назначено погребение? Казалось бы, особенного ничего у нее не выспрашивал Иван Афанасьевич, но женщина переменилась в лице, ладони прижала к груди и, наклонившись туловищем в сторону председателева стола, жалобно попросила: Помогите мне, пожалуйста, я прошу вас! Иван Афанасьевич сначала даже смешался от неожиданности. Помочь? Чем тут поможешь? Умер Крокодилов у нее вот и все, это же ясно. Все-таки, Иван Афанасьевич служил писарем не первый год, уже имел, надо полагать, кое-какой практический опыт, влияние и авторитет в Комитете и мог, стало быть, допустить уступку для посетительницы ради старинной дружбы. Иван Афанасьевич, сообразив это все, не заставил знакомую упрашивать себя дважды, он посмотрел на нее по начальнически сурово, но отчасти даже и как- то лукаво, после чего взял лежавший тут же, на столе, ластик и тщательно, не спеша счистил им графитовый кружок вокруг номера Крокодилова. Одним движением Ивана Афанасьевича право на водку и "командирские" часы было восстановлено за близкими покойного. Это являлось отступлением от правил, но таким отступлением, которое Артюк решил в данном случае сделать, и сделать которое он мог, конечно, позволить себе, находясь в такой должности. Иван Афанасьевич покосился на знакомую заговорнически, накрыл ладонью медицинскую справку, продвинул эту бумагу на угол стола к Елене Васильевне и улыбка слегка тронула его губы. Артюк молча выжидал изъявления благодарности. Елена Васильевна рыцарский поступок писаря нисколько не оценила.
- Все?! и это все, что вы собираетесь для него сделать?!- чуть ли не закричала она.- Он же ведь ветеран! орденоносец! участник! он кровь свою проливал! он жизнь не жалел!..
