Ковенант молча обнял Сандера и сжал в объятиях. Плач его сердца был молчаливым обещанием.
— На сей раз я не повернусь спиной к злодеяниям, и эти выродки получат по заслугам.
Лишь ответные объятия гравелинга несколько утешили Ковенанта. Снова воцарилось молчание, но Красавчик нарушил его покашливанием, а Линден хрипловатым от сочувствия голосом промолвила:
— Лучше поздно, чем никогда, а то я уж боялась, что эти двое так и не начнут разговаривать. — Она стояла рядом с Холлиан, и казалось, будто две женщины за несколько мгновений стали родными сестрами.
Ковенант ослабил объятия, но отпустить гравелинга смог не сразу.
— Некогда подобные вещи говаривал Морэм, — промолвил он, сглотнув подступавший к горлу ком. — Ты начинаешь напоминать мне его.
Воспоминание о давно умершем Лорде заставило Ковенанта заморгать, чтобы подступившие слезы не застилали глаза.
— Фоул полагает, будто ему только и надо, что разрушить Арку Времени и разорвать мир. Но он не прав. Красоту так просто не уничтожить.
Вспомнив песню, что пела ему Лена, когда она была юной девушкой, а он впервые попал в Страну, Ковенант тихонько произнес:
Душа, взрастившая цветок,
Не увядает, а живет.
Сандер, сумев выдавить улыбку, поднялся на ноги. Ковенант последовал его примеру, и оба они обернулись к собравшимся.
— Прости мою неприветливость, — промолвил Сандер, обращаясь к Первой. — Мне жаль, что ваш поход не увенчался успехом. Но вы побывали на неведомых окраинах Земли, повидали немало опасностей, испытали немало тягот и вправе рассчитывать на радушный прием. Страна нуждается в вас, да и мы, думаю, сможем вам пригодиться. Да будет наша встреча счастливой.
На тот случай, если Великаны не расслышали имен харучаев раньше, он официально представил Дорриса и Фола, после чего сказал:
— Трапеза наша скудна, но я прошу разделить ее с нами.
Первая ответила тем, что представила Сотканного-Из-Тумана. Вейна Сандер и Холлиан уже видели, а о Финдейле она предпочла умолчать, словно для нее он перестал существовать. Оглядев неглубокую сырую пещеру, она заметила:
— Похоже, с припасами у нас получше — их хватит на всех. Но скажи, гравелинг, далеко ли находится Ревелстоун, куда так стремится Друг Великанов?
— Дорога туда займет пять дней, — отвечал Сандер, — или даже три, если нам не потребуется идти крадучись, чтобы не попасться на глаза Верным.
— Тогда, — заявила Первая, — мы снабжены всем в избытке, свыше всякой меры. А вот ваша мера, — она взглянула на исхудавшее лицо Холлиан, — и впрямь скудна. Давайте же отпразднуем нашу встречу вместе.
Она развязала свой узел, и другие Великаны последовали ее примеру. Хоннинскрю и Сотканный-Из-Тумана тут же принялись готовить еду. Дождь продолжал немилосердно барабанить по склону холма, и на полу пещеры образовались уже изрядные лужицы. Однако после кошмарного похода сквозь бурю это прибежище казалось и сухим, и теплым. Ковенанту доводилось слышать, что если долго держать человека под непрекращающимся дождем, его можно довести до безумия. Потирая онемелые пальцы, он наблюдал за спутниками, стараясь набраться мужества, чтобы задать мучившие его вопросы.
Зато Первая и Красавчик, несмотря на страшную усталость, перенесенные тяготы и невеселые перспективы, упорно продолжали оставаться сами собой. Дожидаясь ужина, она первым делом вытащила свой длинный меч и начала тщательно его начищать, тогда как он присоединился к Сандеру и стал предаваться воспоминаниям, с неподражаемым юмором описывая их предыдущую встречу и приключения в Сарангрейвской Зыби. Сотканный-Из-Тумана все еще чувствовал себя неуверенно, порой долго не мог найти нужный мешок или короб и стал работать шустрее, лишь когда Хоннинскрю сердито рыкнул. Ни время, ни мужество, проявленное в битве с аргулехами, не излечили его от сомнений.
Да и капитан, похоже, все чаще начинал вести себя в вовсе не свойственной Великанам манере. Он выказал поразительное отсутствие энтузиазма по поводу встречи с Сандером и Холлиан, да и ужин, казалось, вовсе его не интересовал. Все, что он делал, делалось по обязанности, а возможно, просто по необходимости занять время до той поры, когда у него появится возможность достичь цели. Какова эта цель, Ковенант не знал, но от одной мысли о том, в чем она может заключаться, у него по коже пробегали мурашки. Все шло к тому, что Хоннинскрю задумал любой ценой воссоединиться со своим братом. Ковенант хотел поговорить с ним, но возможности перемолвиться с глазу на глаз не было. Оставив эту затею, он огляделся по сторонам.
