— Когда Ковенант растолкал нас, чтобы пуститься вдогонку за тобой, он заявил, что ты веришь, будто он хочет уничтожить Страну. А Горячая Паутинка, моя жена, даже не спросила почему. Она вообще не задавала вопросов. Я понимаю, что он — Друг Земли и заслуживает полного доверия. Но разве не заслуживаешь того же и ты? Разве ты не доказывала это раз за разом? Ты Избранная, и нам не дано постичь тайну твоего пребывания среди нас. Но элохимы назвали тебя Солнцемудрой. Ты одна обладаешь способностью прозревать суть вещей, дарующую надежду на исцеление. Бремя Поиска не единожды ложилось на твои плечи — и ты несла его достойно. Я ни за что не поверю, будто ты, сделавшая так много для Великанов и для жертв Верных, за одну ночь сделалась безумной и жестокой. Однако ты перестала доверять ему. Это прискорбно во всех отношениях, и, по моему разумению, прежде всего, стоило бы попытаться узнать, в чем причина. Но она, Первая в Поиске, не хочет этого. Избранная! — Голос его был полон невыразимой мольбы, словно он хотел попросить, но сам не знал, о чем именно. — Она говорит, что у нас нет иной надежды, кроме него. Если он ошибется, все пойдет прахом. Разве не он владеет кольцом? Поэтому нам надлежит верить ему твердо и нерушимо. И если окажется, что он балансирует на лезвии рока, мы не должны сталкивать его вниз своими сомнениями. Но если нельзя сомневаться в нем — разве справедливость и простое приличие позволяют сомневаться в тебе? Если тебе нельзя доверять в той же степени, что и ему, то уж, по крайней мере, как и его, можно оставить в покое.
Линден не знала, что и сказать. Она была растрогана словами Красавчика и сбита с толку позицией Первой. Однако на месте меченосицы она, пожалуй, и сама могла бы занять ту же позицию. Не случись этого разговора с Кевином, она, наверное, была бы столь же горда своей беззаветной верой в Неверящего.
Признав это, Линден почувствовала себя в еще большем одиночестве, ибо поняла, что не имеет права перетягивать Красавчика на свою сторону. Ни он, ни его жена не заслужили того, чтобы их настраивали друг против друга и против Ковенанта.
Усталая и удрученная, Линден пошатывалась и спотыкалась на неровной почве, но протянутую в поддержку и утешение руку Красавчика, тем не менее, отвергала.
— Что ты собираешься делать? — с горечью спросила она.
— Ничего, — отвечал Великан. — Я ни на что не годен, ведь я не обладаю твоим зрением. Когда истина станет мне ясна, время будет упущено. То, что необходимо будет сделать, придется делать тебе. — Великан умолк, и Линден решила, что он закончил, и на этом закончилась и их дружба. Но через некоторое время Красавчик, цедя сквозь зубы слова, промолвил: — Одно я тебе скажу, Избранная. Это тебе удалось вызволить Вейна, отродье демондимов, из Элемеснедена. Это ты оберегла нас — всех, кроме Троса-Морского Мечтателя — от Червя Конца Мира, когда сам Друг Земли оказался бессилен. И способ погасить Ядовитый Огонь тоже изыскала ты. Твои заслуги разнообразны и несомненны. Первая вольна делать выбор по своему усмотрению. Я же, если попросишь, отдам тебе свою жизнь.
Выслушав его, Линден немного помолчала, а потом просто сказала:
— Спасибо.
Никакие слова все равно не были бы достаточны. Невзирая на все препоны, несмотря на свое горе, Красавчик дал ей то, в чем она нуждалась. Дальше они шли рядом в молчании.
На следующее утро красную ауру солнца стали различать и спутники Линден. Сама же она тщательно прощупывала Холмы, пытаясь обнаженными нервами ощутить реакцию Анделейна на Солнечный Яд. Поначалу она не почувствовала ничего. Воздух был так же свеж и здоров, полон аромата цветов, росы и древесного сока. Склоны холмов опоясывала алианта. В купах золотая и ивовых рощах порхали птицы и сновали зверушки. Тревожных признаков не было. Сохранившаяся в сердце Страны Земная Сила продолжала противостоять разложению.
Но к полудню положение изменилось. Древесные стволы стали посылать тревожные сигналы, в прожилках листьев пульсировала боль. Умножилось число насекомых, и птицы словно обезумели, а перепуганные животные попрятались кто куда. Кончики травинок побурели, листва на кустах кое-где пожухла. Откуда-то издалека повеяло зловонием. А потом и сама почва начала подрагивать. Слабо, так что почувствовать это могла лишь Линден. Но она ощущала дрожь земли через подошвы, и это преисполнило ее ужасом.
