Казалось, искренность и забота Ковенанта тронули Холлиан, и она готова была поддаться на его уговоры. Она, но не Сандер. Гравелинг отвечал решительно и сурово:
— Прости мой неуместный гнев, Томас Ковенант. В любом случае ты остаешься моим другом. Но скажи, отдашь ли ты мне свое белое кольцо, чтобы я смог уберечь тебя от опасностей, связанных с исполнением данного тобой Стране обета? — Ответа он дожидаться не стал. — Так вот, я тоже не уступлю тебе того, что придает значение моей жизни. Ибо ты научил ценить его слишком высоко. — Неожиданно Сандер опустил глаза. — Конечно, если Холлиан захочет, она может остаться здесь. Она носит нашего сына, но в данном случае выбор за ней одной. — Он снова встретился с Ковенантом взглядом и решительно заключил: — Я же не расстанусь с тобой, пока не буду удовлетворен.
Ковенант и гравелинг молча смотрели друг на друга. Молчание затягивалось. Линден затаила дыхание, но тут возникшую напряженность разрядила Холлиан. Склонившись к Сандеру с таким видом, будто собралась укусить его за ухо, она со вздохом сказала:
— Сын Нассиса, неужто ты так безнадежно глуп, что можешь подумать, что ради безопасности я способна разлучиться с тобой?
— О, черт! — вскричал Ковенант, воздев руки. — Спаси меня, Боже, от таких упрямцев!
В голосе его еще звучала досада, но, судя по всему, он уже примирился с желанием Сандера.
Облегченно вздохнув, Линден встретилась взглядом с Холлиан, и между ними проскочила искорка понимания.
— Мы собираемся выступить в полдень, — дружески проворчала она. — К этому времени вы должны быть готовы. Встретимся в предвратном зале.
Но по мере того, как солнце пустыни поднималось к зениту, Линден все явственнее ощущала его тлетворность даже сквозь толщу Ревелстоуна. Сердце ее упало. Сандер был прав, Солнечный Яд не ослаб. И она не знала, долго ли сможет противиться ему. Правда, она уже пересекла Северные Равнины, встретилась с пробуждавшим в ней тьму Гиббоном-Опустошителем — и не сломалась. Однако силы ее были на исходе. И она давно не спала. Любовь Ковенанта могла заменить многое, но даже она не делала Линден способной обходиться без всякого отдыха. Пронизывая камень твердыни, в ее душу медленно вползал ужас. Впрочем, недобрые предчувствия не миновали и самого Ковенанта — это ощущалось, даже когда он обнимал Линден. Когда Кайл сообщил, что пришло время проследовать в предвратный зал, Ковенант не заставил себя ждать. Стараясь не встречаться глазами с Линден, он торопливо принялся одеваться.
Линден не сразу последовала его примеру. Обнаженная, сидела она на кровати и молча смотрела на него, словно не хотела дать одежде разъединить их. Но она знала, что должна идти с ним, ибо стоит ей сейчас дрогнуть, и все пойдет прахом. Линден назвала Ковенанта по имени, чтобы он взглянул на нее. Он так и сделал, и она, преодолевая страх, сказала:
— Знаешь, я так и не поняла сути твоих рассуждений насчет того, что же ты, собственно, собрался делать, но думаю, это не так уж важно. В любом случае я иду с тобой. Но я не получила ответа и на другой вопрос. Почему я?.. — Возможно, на самом деле ей хотелось спросить — почему ты любишь меня? Кто я такая, чтобы меня любить? — но Линден знала, что, задав вопрос в такой форме, она наверняка не получит должного ответа… — Почему я избрана? Гиббон уверял, будто мне… — Она сглотнула комок в горле. — …будто мне суждено осквернить Землю. Но даже если я уступлю — даже если впаду в безумие и захочу стать такой, как он, — откуда мне взять силу?
В неярком свете фонаря Ковенант встретился с ней взглядом. Он был исполнен любви и страха, бесконечно дорогой ей человек, и, казалось, знал, что не дает ей покоя.
— Такого рода вопросы весьма непросты. И на этот раз тебе придется найти свой собственный ответ. Когда я попал сюда в прошлый раз, я понятия не имел о том, что мне предстоит одолеть Фоула, — пока не одолел. Но потом, оглядываясь назад, я пришел к выводу, что все имело свои резоны. Я оказался избранным потому, что мог сделать то, что сделал, хотя сам того и не знал.
Говорил он спокойно, слова его были суровы, но исполнены надежды.
