Взгляд его был устремлен на стол, на след от клинка, но никакая сила не могла извлечь нож из его собственного сердца. Линден испугалась, подумав, что теряет его.
Помолчав некоторое время, Ковенант промолвил:
— Прежде я говорил, что болен чувством вины. Так вот. Больше этого нет… — Набрав побольше воздуху, он заключил: — Я больше не болен. Я действительно виноват. И никогда больше не стану использовать Силу.
Линден хотела протестовать. Но неколебимая уверенность Ковенанта смутила ее, и она заставила себя молчать, слушая, как он нараспев произносит слова древнего канта:
Дикая магия заключена в каждом камне,
И белое золото может высвободить ее или подчинить,
Золото — металл, не встречающийся в Стране,
И Закон, по которому была создана Страна,
Не может управлять им, ограничивать или подчинять,
Ибо созданный Создателем Страны контроль —
Краеугольный камень, стержень, ось той анархии,
Вне которой было сохранение времени.
Дикая магия содержится в каждой частице мира,
И ее высвобождает или подчиняет золото,
Поскольку эта сила — якорь Арки Времени,
Которая охватывает и управляет временем…
Линден слушала напряженно, внимательно, силясь понять его. Но в то же время сознание ее раздваивалось, и она припоминала, как доктор Беренфорд пытался помочь ей постичь Ковенанта, рассказывая об одном из его романов. С точки зрения пожилого врача, в книге доказывалось, что всякая невиновность сама по себе прекрасна, но, увы, совершенно бессильна. Наличие силы предполагает виновность: практически сила и вина едины.
Уж не в этой ли философии корень новоприобретенной уверенности Ковенанта, гадала Линден. И действительно ли он больше не считает себя обреченным?
Он помедлил, а потом повторил слова из песни:
— Краеугольный камень. Арка Времени удерживается силой дикой магии. И именно Арка Времени позволяет Земле существовать, но она же делает Землю узилищем для Лорда Фоула. Потому-то он и жаждет уничтожить время и обрести свободу. Но осуществить это отнюдь не просто. Дикая магия вплавлена в меня. В известном смысле я являюсь краеугольным камнем Арки Времени или стану им, если когда-нибудь использую Силу.
Но это еще не все. Одно это я, пожалуй, мог бы выдержать. Мог бы оставаться хоть краеугольным камнем, хоть самой Аркой вечно, лишь бы не допустить торжества Фоула. Но я не просто дикая магия. Я в то же время и порча. Яд Лорда Фоула. Как по-твоему, понравится ли Земле, если ее краеугольным камнем станет порча? Если все в мире будет зиждиться на порче в той же мере, что и на дикой магии? Чем это лучше Солнечного Яда? — Он медленно поднял глаза, и взгляд его пронзил Линден насквозь. — Я этого делать не хочу.
Линден ощутила бесплодность своих попыток дотянуться до него и в то же время не могла оставить эти попытки. Правоту его слов доказывала произошедшая в нем перемена. В горниле Ядовитого Огня он обрел чистоту и бессилие невинности. Сила сопротивления Презирающему, составлявшая суть его существования, оказалась выжженной. Исполненная страха за него, Линден спросила:
— И что же теперь? Что ты будешь делать?
Ковенант обнажил зубы, но это мало походило на улыбку. Можно было подумать, что он тоже боится, но в голосе его страха не было.
— В Анделейне Елена рассказала мне, где можно найти Фоула. Внутри Горы Грома, под пещерятниками, в месте, именуемом Кирил Френдор. Туда-то я и собираюсь нанести визит.
— Он убьет тебя! — в ужасе вскричала Линден. — Если ты не сможешь защищаться, он убьет тебя на месте, и все будет кончено!
Все, что он перенес — отравление порчей, утрата Морского Мечтателя, Хоннинскрю, Кира, Хигрома и Бринна, молчание, в которое его погрузили элохимы, каамора для Бездомных Прибрежья и мука, испытанная в горниле Ядовитого Огня, — все будет впустую. Пропадет, и кто будет за это в ответе?
Однако уверенность Ковенанта казалась неколебимой. К ужасу Линден, он снова попытался улыбнуться ей. И хотя сейчас она едва не накричала на него, словно он неожиданно превратился в Опустошителя, было в нем что-то, заставившее ее сдержаться. Ковенант не походил на самоубийцу и выглядел отнюдь не отчаявшимся и обреченным, а неколебимо уверенным в себе — и столь же неколебимо отрешившимся от силы.
