Обеими лапами она нанесла по полу удар такой страшной силы, что весь центр зала вздыбился и расплескался, словно камень обратился в воду. Мозаика раскрошилась. Издав яростный крик, Гиббон пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, и вновь воздел свой жезл, вознамерившись сорвать плоть с костей Ном.
Но безумная ярость ослепила его. Чтобы нанести решающий удар, Гиббону требовалось время, всего несколько мгновений. Он использовал их для подготовки и проглядел главный результат атаки песчаной горгоны.
Расколовшая пол трещина прошла через то самое место, где камень сковывал руки и ноги пойманного в ловушку Хоннинскрю. Входило это в намерения Ном или получилось случайно, но Великан освободился. И с яростным ревом ринулся на на-Морэма.
Сосредоточившийся на Ном, Гиббон не успел вовремя отреагировать на появление нового противника. Казалось, что удар Хоннинскрю сокрушил все его кости. Жезл покатился по полу, со звоном ударился об основание колонны и замер. Багровый огонь угас.
Первая выкрикнула имя капитана, но содрогнувшийся зал, казалось, поглотил звук ее голоса. За те несколько мгновений, пока Хоннинскрю тяжело дышал, склонившись над трупом Гиббона, Ковенант успел сообразить:
— Опустошителя так не убить. Ты можешь убить лишь тело.
Наконец капитан обратился к спутникам, и вот тут Ковенант едва не сломался. Чтобы понять, что произошло, ему не требовалось видение Линден. Он сталкивался с таким прежде. С Хоннинскрю случилось ужасное.
Он стоял, выпрямившись и сжав кулаки, словно по-прежнему оставался самим собой. Но лицо его постоянно меняло выражение и форму: мрачная решимость сменялась безумным и диким ликованием. Он был Гриммандом Хоннинскрю, капитаном «Звездной Геммы». Но он же был самадхи Шеолом, тем самым, кто, пребывая в теле Гиббона, возглавлял Верных. Великан и Опустошитель отчаянно боролись за контроль над сознанием и телом. Глаза Хоннинскрю то стекленели, то вспыхивали кровавым огнем. В горле его рождался тут же подавляемый хриплый смех.
— Томас Ковенант… — начал он дрожащим от напряжения голосом, но тут же верх взяла другая воля, и с его уст сорвался неистовый крик: — Безумец! Безумец!
Но Великану удалось восстановить контроль. Казалось, что мускулы его лица вот-вот разорвутся от натуги, но он заговорил снова:
— Друг Земли, послушай меня. Прекрати это… С ним необходимо покончить…
— Помоги ему, — в отчаянии простонала Линден. — О Боже, помоги ему!
Но помочь Хоннинскрю не мог никто. Вмешаться в эту борьбу могла только Линден, но вздумай она предпринять подобную попытку, Ковенант помешал бы ей. Ибо в этом случае самадхи Шеол получил бы возможность перепрыгнуть из тела Великана в ее тело. И, овладев ее видением, получить доступ к дикой магии. Хоннинскрю снова удалось овладеть собой.
— Вы должны убить меня… — задыхаясь, прохрипел Великан. Слова эти стекли с его губ словно кровь, но прозвучали отчетливо и уверенно.
Лицо его исказилось ужасной гримасой, но тут же вновь вернуло обычное выражение.
— Я удержу этого Опустошителя в себе, удержу до последнего мгновения. Он не сможет ни в кого вселиться и погибнет. Погибнет вместе со мной, а я упокоюсь с миром.
Шеол неистово порывался освободиться, но Великан держался.
— Умоляю вас! — Стон Ковенанта изверг огненный всполох, но он не достиг Великана.
Первая сжимала меч обеими руками, но руки эти дрожали, и взор ее застилали слезы. Она не могла двинуться с места. Кайл стоял, сложив руки на груди: казалось, будто он оглох.
— Нож! — выкрикнула сквозь рыдания Линден. — Дайте мне нож. Господи, провалитесь вы все в ад. Хоннинскрю! Хоннинскрю!
Но ножа у нее не было, к тому же ужас и отвращение не позволяли ей приблизиться к Опустошителю.
Мольба Хоннинскрю все еще оставалась без ответа.
Откликнулась на нее Ном, песчаная горгона из Великой Пустыни.
Сначала зверь выжидал. Он смотрел, что предпримут остальные, словно понимал, каково им приходится. А затем скользнул к Хоннинскрю. Двигалась Ном мягко, но ее вывернутые колени были напряжены, как пружины, тая страшную мощь. Хоннинскрю молча следил за приближением зверя. Опустошитель остервенело рвался наружу, но Великан еще раз показал себя истинным мастером. Самадхи Шеол не мог одолеть его. Медленно, чуть ли не ласково Ном обхватил Великана за пояс. В последний момент Хоннинскрю бросил на друзей прощальный взгляд — и горгона сокрушила его.
