Это был первый день, когда задержавшаяся прибалтийская весна заявила о себе в полную силу. Высоко в голубом небе парили белокрылые чайки, а поблизости, за каменной стеной замкового сада, разноголосо и громко верещала разная пернатая мелочь. Теплынь колыхалась нежными волнами. Веяло согревавшейся землёй и плесенью старых крепостных стен. Лёгкий ветерок с Даугавы был хмельной и задиристый. Егору хотелось подставить под него грудь, расстегнув бушлат и сняв тесноватый "сопливчик", как на флоте называли воротничок, закрывавший шею. Сама душа требовала широты и простора дальних морей и океанов.
Занятия на площади велись по заведённому порядку: движение под барабан сомкнутым строем и развёрнутыми шеренгами, выход из строя и подход к начальнику, отработка приёмов с оружием. Как всегда, из ворот замка, где размещался местный дом пионеров, высыпали кучки любопытных мальчишек.
Бросая карабин на плечо и к ноге, Егор искоса поглядывал на Вадима. Тот уже просто изнывал в ожидании близившегося перекура, когда можно будет подскочить под оконце и несколько минут жестами поговорить с Викой.
Наконец труба мягко пропела привычный сигнал и капитан третьего ранга Свиридов объявил пятнадцатиминутный перерыв. Строй распался, курсанты принялись составлять карабины в козлы.
Подошёл Пискарёв, грузный и величественный, подпоясанный поверх шинели кожаным ремнём, на котором болталась кобура. Ткнул пальцем в Колбенева.
- Охранять карабины, - и пошёл к соседнему взводу.
Егор заметил отчаянье в глазах приятеля. Но Вадим всё же оставался человеком долга и потому лишь коротко бросил "есть", вскидывая карабин на ремень.
- Товарищ мичман! - метнулся Непрядов к старшине роты. - Разрешите мне постоять вахту, - и пояснил, стараясь придать своему голосу оттенок снисходительной небрежности. - Всё равно я ведь не курю, а курсанту Колбеневу аж невтерпёж...
Вадимовы глаза блеснули надеждой. Мичман подозрительно прищурился.
- Не замечал, чтоб Колбенев баловался табачком. И еще, курсант Непрядов, приказы не обсуждаются, приказы - выполняются. Тебе это больше чем другим должно быть известно. Служишь на флоте, понимаешь, как медный котелок в пехоте, а не знаешь первейшего правила.
Когда мичман повернулся, собираясь удалиться, Егор скорчил в его сторону рожу. Колбенев лишь обречённо вздохнул.
- Послушай, Егорыч, - попросил Вадим, - подойди к окну и просемафорь как-нибудь Вике, что я сейчас никак не могу вырваться. Увольнительную в город получу в воскресенье.
- Исполним, - с готовностью пообещал Егор, - сделаем в лучшем виде. Оне будут ждать вас, гардемарин Колбенев, и примут в своём салоне, томно облокотясь на рояль...
Но Вадим подначку не принял и лишь горестно махнул рукой.
Площадь гудела от курсантских голосов. Ребята перекуривали, сбившись тесными кучками, над бескозырками восходили сизые дымки. Непрядов обогнул угловую башню замка и вышел к Викиному дому. В зашторенном окне второго этажа никого не было видно. Непрядов постоял у подъезда, размышляя, что бы такое предпринять. Не нашёл ничего другого, как заложить пальцы в рот и трижды пронзительно свистнуть. Но занавески даже не шевельнулись. Тогда он принялся искать камешек, чтобы запустить им в окно.
Скрипнула дверь. Непрядов невольно поднял голову и чуть не столкнулся с выходившей из дома Лерой.
- Приветик, - сказала она, слегка улыбаясь. - Ты что здесь ищешь?
Егор с напускной учтивостью отвесил поклон и ответил:
- Если скажу, что золотой дублон обрнил, всё равно не поверишь.
- Отчего? - она поправила рассыпанные по плечам каштановые волосы. Могу даже помочь, если хочешь.
- Не стоит, пускай счастливец найдёт его...
- Тогда зачем ты здесь?
- Гуляю, - широко повёл рукой, с прищуром глядя в небо. - Весна, птицы поют...
- Хитрец, - и она презрительно скривила губы. - Ищешь вчерашний день? Пожалуй, теперь уже поздно. Не нужно было в тот вечер дверью хлопать... Я ведь предупреждала тебя.
Непрядов едва не рассмеялся. Он мог бы сказать, что ни в чём не раскаивается, особенно теперь, когда все его мысли о другой. Да только не стоило разубеждать Лерочку в её неотразимости: пуская думает, как ей нравится.
