- А если человеку действительно плохо, - попытался вступиться за акустика Егор. - Что ж ему?..
- Плохо, говорите? - ухмыльнулся командир. - А ну-ка, проверьте, штурман, - и властно показал на дверь.
С трудом Егор подавил в себе желание огрызнуться. Неприятен был сам тон, которым "Перпетуум-мобиле" позволял себе разговаривать со всеми. Непрядов нарочно медлил, давая понять, насколько нелепо проверять сидевшего в гальюне матроса. С явной неохотой поднялся и пошёл выполнять распоряжение.
Акустика Непрядов обнаружил в курилке среди толпившихся матросов. Хуторнов посмеивался, слушая какой-то анекдот. Еле сдерживаясь, Непрядов поманил его к себе.
- Знаешь, как это называется? - выдавил сквозь стиснутые зубы, как только акустик подошёл.
- Поймите ж меня, товарищ лейтенант...
- О, товарищ лейтенант вас очень хорошо понимает, - раздался за спиной у Непрядова знакомый голос.
Егор отступил на шаг, повернувшись. Командир лодки, появившийся как из-под земли, насмешливо улыбался и качал головой.
- Вот, лейтенант, к чему приводит ваше попустительство. Я же по глазам видел, что старший матрос перед всеми "ваньку валяет". Теперь вы сами убедились?
Непрядов растерянно молчал. Акустик, уставившись в окно, невинно улыбнулся.
- А вот ему, - командир ткнул пальцем в сторону акустика, - я бы, на вашем месте, товарищ лейтенант, уделил особо пристальное внимание. Ненадёжный матрос. Это же ясно было, когда он попытался самовольно покинуть аварийный отсек. По существу, струсил, а вы его покрыли, дабы не выносить сор из избы.
- Я не струсил, товарищ командир, - разом изменившись в лице, ответил акустик.
- Не убеждён, - повысил голос Жадов. - В этом и сейчас не поздно разобраться: ваши товарищи, надеюсь, дадут принципиальную оценку вашим весёленьким дивертисментам.
Только никто не торопился тотчас осудить Хуторнова, да и чего ради лезть в чужие дела. Матросы один за другим постепенно вышли из курилки, посчитав неуместным своё присутствие.
Хуторнов продолжал стоять перед командиром, дрожа от обиды и злости.
- Я не трус, - повторил он. - Я это докажу!
- Хотелось бы верить, - обнадёжил командир, чтобы окончательно не загнать матроса в угол. - Море будет всем нам и судьёй, и прокурором, и адвокатом. Его приговор, как говорится, обжалованию не подлежит. А вот за симуляцию и срыв занятий объявляю вам, товарищ старший матрос, месяц без берега.
Хуторнов молчал, уставившись взглядом под ноги.
- Не слышу! - грозно напомнил командир.
- Есть, месяц без берега, - буркнул Хуторнов, вяло распрямляясь.
Когда акустику позволено было выйти и тот направился к двери, Жадов назидательно сказал:
- Вот, Егор Степанович, к чему ведёт порочная практика сокрытия проступков. Вы простили матроса, пожалели его, а он снова подвёл вас. Разве не логично?
- Так точно, подвёл, - согласился Непрядов. - Но я бы не стал, товарищ командир, при посторонних своего матроса обвинять в трусости.
- Скажите на милость, какие мы все сердобольные, какие мы все великие психологи, знатоки человеческих душ. А случись завтра в бой идти - кто поручится, что Хуторнов не подведёт экипаж?
- Тот случай не был трусостью, - запальчиво возразил Непрядов. Обыкновенное минутное замешательство. Я же рядом находился и всё видел.
- Но и другие видели. Мичман Скогуляк, например, совсем иного мнения.
- Пусть это останется на его совести. Но разве капитан третьего ранга Дубко был не прав, когда всё же поверил Хуторнову?
- Не будем сомневаться в командирской мудрости Дубко. Однако вы отвечаете за своего подчинённого в первую голову и никто другой. Согласны?
- Само собой, - ответил Егор. - За сегодняшний проступок Хуторнова я не снимаю с себя ответственности.
- Разве только за сегодняшний? - командир с сожалением поглядел на Непрядова. - В этом и заключается ваша главная ошибка. Вы не понимаете причинной взаимосвязи поступков, не хотите считаться с объективными фактами. Не столько Хуторнов беспокоит меня, сколько вы сами, лейтенант Непрядов. Командир должен являть своим безукоризненным поведением пример для подчинённых. А вы?..
