Когда Три-Вэ подъехал к Гринвуду, ворота были заперты. Он вышел из «максвелла», чтобы звонком вызвать старика-привратника из сторожки. Прошло два дня после аварии, в которую угодил Кингдон, но Три-Вэ об этом еще ничего не знал. Он приехал повидать Бада, как они и договорились.
Он уже потянулся было к кнопке электрического звонка, как вдруг увидел, что по дорожке к нему быстро идет Амелия. После ночи фанданго они виделись наедине только однажды, да и то не по ее воле, в то утро, когда на город налетел суховей Санта-Ана, разметавший их в разные стороны на долгие годы... Она махнула ему рукой. Три-Вэ удивился. Неужели она вышла для того, чтобы встретить его? Глядя на Амелию, он чувствовал, что смотрит — словно время остановилось — на соседскую девочку, его подружку, его любимую...
— Амелия! — произнес он, снимая шляпу.
— Мне надо поговорить с тобой, — сказала она, распахивая створку ворот. — Пойдем к дому.
Он вылез из машины, и они пошли рядом по гравийной дорожке. День стоял солнечный. Два садовника срезали цветущие камелии. Амелия молчала, пока они проходили мимо.
Три-Вэ было интересно, что она хочет ему сказать. Он предчувствовал что-то неприятное, но все равно был рад побыть с Амелией немного наедине. Даже не смотреть на нее, а просто вдыхать аромат ее цветочных духов... А если приблизиться еще на несколько дюймов, то можно будет ощутить исходящее от ее тела легкое тепло. Она едва доставала ему до плеча, но ему трудно было привыкнуть к этому, ибо в его душе она занимала так много места...
— Я о Кингдоне, — наконец сказала она.
Чувство страха и вины мгновенно вытеснило все другие эмоции.
— Что-то случилось?
— Два дня назад во время дождя он врезался на своей машине в дерево.
— Почему же мне никто не позвонил?! — хрипло воскликнул Три-Вэ. — Как он?
— Сломана рука, синяк на глазу... Телесные повреждения...
— Телесные повреждения?! — перебил ее Три-Вэ. — Что ты хочешь сказать? Он в беспамятстве?!
— Нет, нет, что ты! Ничего такого... Но ему повезло, что остался жив. Он был пьян, а погода была отвратительная. Он очень много пьет, Три-Вэ. И слишком быстро ездит.
— Кингдон всегда был сорвиголовой.
— Дело даже не в его необузданности и пьянстве. Он так несчастен... — сказала Амелия и после паузы добавила: — Тем летом, когда погиб мой отец, в последние дни перед его самоубийством, меня мучило такое ощущение, будто он заживо распят. Так он был внутренне напряжен... Мышцы и нервы, казалось, натянулись до предела. Его горе я чувствовала почти физически. Он весь был словно оголенный провод...
Страх промелькнул на бородатом лице Три-Вэ.
— Ты хочешь сказать, что Кингдон одержим мыслью о самоубийстве?!
— Я просто хочу сказать, что все «это»... ты понимаешь... слишком тяжким бременем легло на всех нас. Сложившееся положение я могу воспринять, так сказать, абстрактно. Но стоит только подумать, что все это происходит с нами, на самом деле, меня охватывает ужас! И у тебя такое же состояние. Я уж не говорю про Юту. А Бад... он... — Она вздохнула. — Что же до Кингдона, то его страдания вообще недоступны нашему пониманию.
— В юности он жаждал испробовать абсолютно все, словно для того, чтобы потом оставить это у себя за спиной как пройденный этап. Я даже думал, все кончится тем, что он посвятит себя служению Богу. — Три-Вэ посмотрел сверху вниз на шедшую рядом хрупкую женщину. — Ты меня знаешь. Я умею читать в душах людей, но не научился распоряжаться этим умением. Я сразу понял, сколь разрушительны могут быть для него последствия такого поведения, мне хотелось отговорить его, помочь. Но каким образом? Он избегает меня.
— Это я заметила. Мне очень жаль, Три-Вэ. И еще. Тесса... В тот вечер, когда с Бадом случился сердечный приступ, я попыталась убедить ее в том, что их только что заключенный брак должен быть немедленно расторгнут. Она ответила отказом. С тех пор я еще не раз пробовала заговорить с ней об этом, но безуспешно. С ней трудно говорить. Только не подумай, пожалуйста, что она грубит мне. Нет, Тесса по природе не может быть грубой. Просто она непреклонна. Или отмалчивается, или спрашивает: а почему, собственно, они — двоюродные брат и сестра — не могут пожениться?
