— Он пьет, — прошептала она. — Он все время пьет.
Порой, заглядывая во внутренний дворик вечером, она видела Кингдона, который, сгорбившись, сидел за подносом с коктейлями. Позже Тесса помогала ему подняться в спальню.
— Это я во всем виновата, — снова прошептала Амелия.
Балу перестали давать кислород, и она немного успокоилась. Амелия чувствовала, что внутренний кодекс чести обязывает ее поговорить с племянником и с Тессой. Но дочь снова заверила ее, что не сомневается в отцовстве Бада. Кингдон же нацепил на свое смуглое, как у всех Гарсия, лицо маску циничной улыбчивости. Поэтому Амелия была потрясена и испугана, когда вдруг он заплакал. «Мужчины не плачут», — повторяла она про себя до тех пор, пока не вспомнила, что много лет назад держала его на руках еще грудным младенцем. Вспомнив об этом, она обняла его. Кингдон был стройнее, тоньше Бада и казался более беззащитным. Он осторожно высвободился из ее объятий.
— Вы мне нравитесь, тетя Амелия, — произнес Кингдон. — А вашу дочь я люблю. Нас нельзя разлучить, разъединить. Она говорит, что наш союз священен. И давайте оставим все так, как есть.
Его сарказм и слезы так подействовали на Амелию, что она не решилась снова ему возражать.
Одну из гостевых комнат в доме приспособили под кабинет Бада, поэтому из дальнего конца коридора доносился равномерный гул мужских голосов. Амелия чувствовала себя бесконечно одинокой. Она была сейчас так же несчастна, как много лет назад, тем летом, когда покончил с собой ее отец. Но тогда она была еще ребенком, ничем не могла помочь отцу и только смотрела, как он мучается и в конце концов уходит из жизни...
Она вновь выглянула в сад. Кингдон и Тесса, взявшись за руки, медленно шли к бассейну. Они уже не казались несчастными, но душа Амелии все равно была переполнена предчувствием большой беды.
«Я должна что-то предпринять, — думала она. — Но что?»
Она была все еще погружена в свои мысли, когда вдруг услышала на лестнице звук шагов Тессы. Амелия открыла дверь.
— Тесса, милая, у тебя сейчас найдется для меня минутка?
Когда дочь вошла в комнату, Амелия обратила внимание на то, что ее голубые глаза лучились каким-то внутренним светом, а лицо выражало задумчивую мечтательность. Она не знала, с чего начать.
Наконец спросила:
— Как ты думаешь, будет дождь?
— Небо затянуло тучами, — ответила Тесса.
Амелия опустилась на стул и стиснула колени.
— Мне кажется, я плохо знаю Кингдона, — сказала она. — Но он воспитанный молодой человек, и его воспитанность проявляется небрежно, как и должно быть. Он также сложный человек, Тесса. Скажи, он всегда так много пил?
Счастье в глазах дочери померкло.
— Мне кажется, в то время, когда я с ним познакомилась, он вообще не пил. Но с тех пор, как он пришел в кино... Мистер Римини говорил мне, что, став артистом, он начал пить. Я знаю об этом. Но в моем присутствии ему хватало одного коктейля или стакана вина.
— Значит, его теперешнее состояние... необычно?
— Я так волнуюсь, мама, — несчастным голосом произнесла Тесса. — Но не знаю, как на него повлиять. Читать нотации? Бесполезно. Запирать бар на ключ? Тоже не выход. В любом случае это не остановит его. Я все надеюсь, что он сам справится...
— Сам справится? Ты надеешься? Тесса, ты же прекрасно знаешь, отчего он пьет.
— После ранения ему очень хотелось вновь подняться в воздух. Но он боялся даже подойти к самолету. И что же? Поборол страх, справился с ним.
— Но это не одно и то же.
— Ему казалось, что на земле он как в ловушке.
— Тесса, настоящее положение дел куда сложнее! Он получил религиозное воспитание...
— Не надо, мама! — упрямо прошептала Тесса. — Не надо, это все равно бесполезно. Не трать попусту время. Мы с Кингдоном через такое прошли... Разлука между нами немыслима.
Сказав это, Тесса сильно побледнела.
— Прости, милая, если я тебя обидела. Я не хотела. Не понимаю, почему за грехи родителей должны расплачиваться дети. Но когда это происходит, родители всегда показывают себя не с лучшей стороны.
— Он и вправду хочет вернуться в лоно церкви. Получение согласия папы на брак много значит для него.
