Но Кингдон молчал вовсе не из-за босса и дорогого адвоката жены. Причины молчания были серьезнее. Лайя как-то узнала о первых месяцах его жизни после ранения. Когда он боялся женщин и замкнулся в себе. Из этого она и состряпала свой «дневник». Ей так хотелось стать кинозвездой! Она сама ему призналась в этом, сказав, что заслуживает провалиться в яму, которую вырыла для него. Кингдон молчал из сочувствия к жене.
С сардонической улыбкой он парировал вопросы журналистов о характере полученного им ранения. А потом возвращался в гримерную и прикладывался к бутылке, купленной у бутлегера.
7
В первую пятницу памятного воссоединения семьи Ван Влитов Кингдон отказался завтракать на студии. Он сообщил режиссеру — злому, нервному и талантливому новичку, — что хочет прогуляться. Потом, укрывшись одеялом, он выехал с территории студии на машине Текса Эрджила незаметно для журналистов. Текс отвез его в Гринвуд.
Бад сидел в офисе «Паловерде ойл» на Спринг-стрит, Амелия была на концерте в лос-анджелесской филармонии, которую помогла основать за два года до этого. Тесса была дома и работала, когда к ней вошла хихикающая от волнения горничная и доложила о приезде капитана Вэнса. Вслед за ней на второй этаж поднялся и сам Кингдон. Он поблагодарил горничную, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Они посмотрели друг на друга так, словно единственные остались в живых после ужасной катастрофы. Они не занимались любовью с того самого дня, когда в их домишке в Беверли-Хиллс появилась заплаканная Лайя с просьбой о помощи. С тех пор многое произошло: аборт и болезнь Тессы, его публичное унижение...
— Нелегко, да? — спросил он. — Может быть, потому, что мы давно уже не проводили вместе вдохновенной... — Он трижды ткнул пальцем в пустое пространство, как бы обозначая непечатное слово.
— А зачем? — проговорила она.
— Как? Ты что же, поверила всему, что прочитала обо мне в газетах?
— О Кингдон...
— А тебе известно, как я приехал сюда? На полу машины с наброшенным на голову одеялом. — Он жестами изобразил, как ему пришлось прятаться от журналистов.
— Я вот думаю, — протянула она. — Домик никто еще не снял. Я могу снова туда переехать...
— Хочешь принять участие в шоу?
— Там было бы легче нам видеться...
Он наугад выбрал листок бумаги из тех, что лежали на ее столе, и прочитал вслух:
— «Анна тянула время». Что это значит? Каким образом можно тянуть время?
— Кингдон, я хочу жить отдельно.
— Почему? — спросил он. — У меня и так уже достаточно причин себя ненавидеть. Хочешь предоставить еще одну?
Глаза у него сверкали, рассерженное лицо нервно подергивалось.
Тесса подошла к нему и, взяв за руку, отвела в свою спальню, заперла дверь, ведущую в коридор, и вернулась к нему.
— Здесь никого нет, кроме нас, — сказала она.
— Как тебе это удалось устроить?
— Мы можем делать все что угодно. А сейчас мне хочется вот этого!
С этими словами она поцеловала его.
Они легли...
…Он смотрел на нее с улыбкой, а она задумчиво щурилась на солнце, заглядывавшее в окно.
— Тесса?
— Мм?..
— Посмотри на меня.
Она повернулась.
— Все было нормально? — спросил он.
У нее опустились ресницы.
— Прекрасно.
— Мне показалось, что сегодня все было иначе, — сказал он, целуя мочку ее уха. — Для тебя.
— Мм...
— Так как?
Она коснулась рукой его лица.
— Тесса, ответь.
— Меня смущает...
— Что?
— То, что... ты знал, что раньше у меня этого никогда не было.
— Любимая, я всегда был благодарен тебе за то, что ты не притворялась.
— А я просто не знала, как нужно притворяться.
Он рассмеялся.
— А стала бы?
— Нет. Мне всегда нравилось то, чем мы занимались. Давай не будем об этом говорить... пожалуйста.
— Тесса, я знаю, что мы здесь одни и нам никто не помешает, и все такое. И поэтому говорю тебе: я всегда считал, что ты в постели просто настоящая... — Он снова три раза ткнул пальцем в воздух.
Они рассмеялись. Лучи солнца уже переползли через кровать, когда они встали.
Они сидели на задней веранде дома, пили коктейль и молчали. Ворковали голуби, в кустах камелии гудели пчелы. Они рассеянно наблюдали за долговязым человеком в соломенной шляпе. Он взбирался по лужайке, раскинувшейся на склоне холма, то показываясь из тени огромных платанов, то снова скрываясь.
