Голова у нее по-прежнему раскалывалась.
Она не сразу поняла, что к ней обратилась мать.
— Что, мама?
— Бетти спрашивает, вступила ли ты в Молодежную лигу?
Тесса тихо подтвердила это и опять замолчала. Она не принимала оживленного участия в застольной беседе. И на Кингдона даже взглянуть не могла, потому что за ней зорко следила Юта.
Вскоре Амелия поднялась из-за стола и предложила:
— Юта, Бетти, Мэри Лю, Тесса! Пойдемте в гостиную пить кофе.
3
Когда за женщинами закрылась дверь, Бад попросил слуг покинуть столовую. Пятеро Ван Влитов собрались у края стола, вокруг графинов со спиртным. Бад, открыв коробку, предложил гостям сигары.
— Что там у тебя случилось? — спросил он Кингдона.
— Все как обычно, — ответил тот. — Нас облили дерьмом с ног до головы и отпустили отмываться.
При слове «дерьмо», произнесенном вслух старшим братом, веснушчатые лица Тома и Ле Роя залились краской. Когда они смущались, то становились похожи, как близнецы. Они совсем недавно стали жителями Лос-Анджелеса и разделяли мнение городских обывателей, что Голливуд — это злокачественная опухоль, а киношники либо половые извращенцы, либо отбросы общества, либо шарлатаны. Под какую статью подвести Кингдона, они пока что не решили. Дома в Бейкерсфилде они держались подальше от старшего брата, сторонясь его диких выходок. Теперь они желали только, чтобы дело Дэвида Манли Фултона, не дай Бог, краем не задело их. Они не говорили об этом вслух — даже между собой, — но были благодарны Кингдону за то, что он взял псевдоним. Тем не менее, несмотря ни на что, они были вполне порядочными молодыми людьми и готовы были по мере сил помочь старшему брату.
Три-Вэ взял сигару.
— Что ты хочешь этим сказать, Кингдон? — спросил он.
— Лайя вела что-то вроде дневника. Полиция наткнулась на него в доме Фултона. Я, в общем-то, мало что слышал о нем, так как эти ребята предпочитают молчать о с трудом добытых уликах, но того, что слышал, вполне достаточно, чтобы представить мою супругу к Пулитцеровской премии по «беллетристике». Когда женщина уверяет своего любовника, что он великолепен в постели, это, по-моему, очень древняя уловка. Представляю, какая дрожь пробегала по телу этого извращенца, читавшего ее галиматью, где его называли «Хозяином вдохновенных ночей»! К сожалению, Лайя не ограничивалась только описанием телесных удовольствий. Масштабы ее откровений были более грандиозными. Она писала, что не переживет разлуки со своим властелином. А последняя запись, сделанная 2 мая, насколько помнится, такова: «Не допускаю даже мысли о том, что Дэвид может изменить наши планы. Дэвид, милый, любимый! Я так сильно его люблю! Моя жизнь потеряет без него всякий смысл! Лучше бы нам обоим переступить ту черту, откуда нет возврата!» — Голос Кингдона поднялся до исступленного фальцета. Помолчав, он продолжил своим обычным тоном: — Проклятье! Писательница из нее неважная, а вот дура — первостатейная! Она вела этот дневник только для Фултона. Он был предназначен только для его глаз. Но полиция полагает, что каждая строчка в нем — святая истина, написанная кровью.
Бад отставил рюмку с бренди.
— Ее привлекут к суду?
— Адвокаты полагают, что из-за этого дневника она вполне может попасть на скамью подсудимых.
Том, недавно закончивший курс юриспруденции, кивком подтвердил правоту этого утверждения.
— Дела ее, и верно, выглядят неважно, — сказал он.
— Жаль, — произнес Три-Вэ, беспомощно разведя руками.
Бад вновь наполнил рюмку Кингдона.
— Кто ее адвокат? Вы можете нанять Дарроу?
— Мы уговорили Джулиуса Редпата.
— Редпат. Мм... Такого же класса, что и Дарроу. Впрочем, не такой пламенный оратор.
— Не такой пламенный? — переспросил Кингдон. — По-моему, пламенности в этом деле и без него хватает.
— Как у тебя с деньгами? — спросил Бад.
— Дядя, не забывайте, что ваш племянник — знаменитая...
— Ладно, не придирайся, Чарли, — перебил его Бад. — Просто я знаю, какие гонорары у Редпата.
— Мне не нужна помощь, дядя, — сказал Кингдон. — Извините. Римини ссужает меня всем необходимым.
— Редпат еще ни разу не проигрывал дела, — сказал Бад. — И потом, здесь серьезно замешаны и другие. Он не преминет заострить на этом внимание, чтобы обелить Лайю.
