— Тетя Амелия? А это достаточно уважительно?
От такой наглости у тех, с кем она вместе пришла в это дом, дух захватило.
Амелия непринужденно рассмеялась.
— Достаточно, Бетти, если при этом ты еще будешь приседать в глубоком реверансе.
Бад и Тесса улыбнулись, и это разрядило обстановку.
— Мы собираемся нарушить 18-ю поправку, — сообщил Бад. — Хотите присоединиться?
Когда Синклер внес поднос с хересом, у дома вновь послышался скрип автомобильных покрышек по гравию.
На этот раз открывать пошел Бад. Он подбежал к двери раньше дворецкого и широко распахнул ее.
2
Юта сильно раздобрела. Распахнутая черная меховая накидка открывала массивную грудь, на которой еле сходился корсет, и пурпурное атласное платье с блестками. На ней было сразу несколько ниток жемчуга. Она стояла перед Бадом, расставив толстые ноги. Ее поза была довольно агрессивной. Щеки у Юты стали дряблыми, а подбородок со множеством складок плавно переходил в шею. На по-прежнему румяном лице почти не было морщин.
Борода у Три-Вэ совсем поседела, посеребрились и густые черные волосы. Кочевая жизнь сделала его кожу грубой, задубевшей. Он был одет в дешевый темный костюм — остальные гости были в вечерних туалетах — с заломами на покатых плечах. Но его глаза не изменились, они остались такими же черными и блестели, словно освещенные изнутри неугасимым светом.
Он выглядел намного старше Бада.
Братья смотрели друг на друга через порог.
— Малыш, — не своим голосом хрипло произнес Бад. — Малыш...
Он сначала подал было Три-Вэ руку, но потом раскрыл ему свои широкие объятия. Они обнялись, крепко прижавшись друг к другу. Каждого в ту секунду захлестнула волна детских воспоминаний. Мечтательный смуглый младший брат, напористый ироничный старший... Тогда они жили под красной крышей родительского дома на окраине опаленного жарким солнцем маленького городишка, ужинали при свете шипящей газовой лампы. Высокая грациозная испанка, их мать... Упрямый маленький голландец, их отец... Все это пронеслось в их мозгу за несколько секунд, пока они стояли, обнявшись, на крыльце. Когда же братья оторвались друг от друга, у обоих были влажные глаза.
Бад прокашлялся.
— У тебя совсем седая борода, малыш.
— А у тебя лысина.
— Стареем, Три-Вэ. И как это мы не заметили? — Бад смахнул слезу и подошел к Юте, чтобы поцеловать ее в щеку. — Юта, здравствуй. Ты выглядишь отлично. Сохранила прекрасную фигуру. Трое сыновей! Ты по праву можешь этим гордиться.
Юта была явно польщена и улыбалась, не в силах скрыть свою радость.
Дом родственников оказался еще грандиознее, чем она себе представляла. Настоящий дворец!
— Том получил степень бакалавра права. А Ле Рой у нас бухгалтер. Они учились в колледже в Беркли.
— В колледже? Скажите, пожалуйста. Мы-то этим похвастаться не можем, — улыбнулся Бад.
Юта тут же вздернула подбородок.
— Три-Вэ, между прочим, учился в Гарварде.
— А, это точно! — Бад сделал ложный «хук» в сторону младшего брата. — Помнишь? Ты приехал домой на каникулы в перчатках в самый жаркий день года.
— Но ты задразнил меня, и пришлось их снять.
Бад глянул на освещенную аллею. Шофер отгонял белый «роллс-ройс» к гаражу.
— А где Кингдон и Лайя?
Многослойный подбородок Юты задрожал. Она поджала губы.
— Они по-прежнему у юристов, — сообщил Три-Вэ. — Кингдон только что звонил. Сказал, что Лайя валится с ног от усталости, но сам он, может, еще успеет.
— Он молодчина, — заметил Бад. — Не вешает нос в такую трудную минуту.
— Сам виноват, — сказала Юта.
К ним подошла Тесса. Бад обнял ее за плечи и притянул к себе.
— А это моя Тесса, — представил он. — Тесса, познакомься с дядей Три-Вэ и тетей Ютой.
— Здравствуйте, дядя Три-Вэ, — еле слышно прошептала Тесса и наклонилась к нему для поцелуя.
Тот словно окаменел. Лицо его стало неподвижным.
— Здравствуйте, тетя Юта, — еще тише сказала Тесса.
Юта отшатнулась от нее.
Тессе стало зябко. Она и не ждала от родителей Кингдона особой любви — все-таки Бад и Три-Вэ враждовали столько лет, — но все же до этой минуты неосознанно надеялась, что они ее по крайней мере примут. Когда Кингдон рассказывал о своих родителях, то об отце отзывался с горьким разочарованием, а над фанатичной матерью подшучивал. Но Тесса знала, что на самом деле он очень хотел, чтобы они одобрили его выбор. В глазах дяди промелькнул огонек. Он отвернулся от нее. Тетя, напротив, внимательно изучала Тессу, но от ее взгляда становилось не по себе. Тесса поняла, что не стоило подходить к ним. Своим присутствием она разрушила тонкий мостик семейного воссоединения. Девушка так оробела и смутилась, что в ее голосе пронеслась дикая мысль: «Неужели Три-Вэ и Юта догадались об аборте? — Тесса понимала, что это невозможно, но тут же подумала: — Все-таки их внук».
