— Не будем об этом, — вздохнула она.
— Ты все еще пишешь?
— Снова начала, — сказала она и тихо добавила: — Я видела почти все твои фильмы.
— Мои фильмы, — процедил он, — это не то, чем можно гордиться.
— Ты в них очень хорош.
— Тесса, ты ведь не хочешь рассказывать о работе в сиротском доме? Вот и меня уволь. Отчасти я и запил оттого, что без ума от собственной карьеры. Так что не надо!
— Ты думаешь, что я все та же мышка, которую легко напугать, повысив голос? — спросила она.
— Я надеялся на это, — признался он, удивленно приподняв брови и улыбнувшись. — Мм.. Деньги — грубая материя, но я в принципе не против денег. Помнишь наши прогулки, когда на заднем сиденье твоего «мерсера» стояла корзинка с припасами из Гринвуда?
— Конечно.
— Так вот. В те дни литр молока и несколько крекеров из этой корзины составляли весь мой суточный рацион. У меня не было ни цента, и не запихни вы с Лайей меня в «Римини продакшнз», пришлось бы выбирать между Домом для ветеранов войны в Соутелле и поисками работы.
— Господи, я и не подозревала... — Она взглянула на него. — Какая же я была тогда дура, Кингдон!
— С тех пор ты не изменилась, — ответил он. — Хороший человек всегда дурень. Я завел об этом речь, чтобы ты поняла, как нелегко мне было от тебя отступиться. Моя вера гнала меня от тебя. И потом еще гордость... Повидавшись с твоим отцом, я понял, что ты живешь во дворце, а я...
Раздался скрип открываемой двери. В проеме показался Холлис Горас. В руке у него была накидка Тессы.
— Тесса, у нас на восемь заказан ужин.
— А, Холлис, конечно. — Она встала. — Кингдон, передай, пожалуйста, Лайе: мне очень жаль, что не удалось повидаться.
Кингдон поднялся со стола.
— Лайе тоже будет очень жаль, — проговорил он, — что не удалось повидаться.
Тесса была рада, что он не предложил ей встретиться. О любовном треугольнике не могло быть и речи. Троица Лайя—Кингдон—Тесса распалась. Прошли золотые денечки. Лайя плюс Кингдон, а третий — лишний. Ее воспитание и порядочность не позволяли встречаться с женатым мужчиной. С мужем ее старой подруги. Но вместе с тем она знала, что не найдет в себе сил отказаться. Холлис помог ей надеть накидку. От холодной атласной подкладки рукам стало зябко. Она заглянула в темные задумчивые глаза Кингдона и поняла, что это ее последнее свидание с Холлисом Горасом.
4
Кингдон, ссутулившись, сидел за столом, когда дверь открылась и вошла Лайя.
— Так вот где ты прячешься, — сказала она, подходя к нему. — Мы тебя обыскались!
За ее спиной маячил высокий и такой худой мужчина, что, казалось, его пропустили через соломинку. У него было умное клинообразное лицо.
— Кингдон, ты знаком с Дэвидом Манли Фултоном?
Кингдон лично знать не знал Дэвида Манли Фултона, но слышал о нем. Этот англичанин был режиссером и ставил эпические драмы. Примерно такого же плана, что и картины Де Милле, разве что чуть поумнее.
— Не имел удовольствия.
— Капитан Вэнс! — Фултон протянул ему длинную худую руку. На среднем пальце сверкал перстень с сапфиром в виде звездочки.
Когда Лайя знакомила его со своими приятелями-киношниками, у него обычно возникало неприятное ощущение, словно кто-то изнутри скреб ногтем его голову. «Она спит с ним», — думал он всегда в таких случаях. Но сейчас он все еще был весь во власти встречи с Тессой. Потом, пожав тощую руку Фултона, решил: гомосексуалист.
— Рад познакомиться с вами, мистер Фултон. Я восхищаюсь вашими фильмами.
— Те же слова адресую вам, капитан Вэнс, — ответил Фултон с оксфордским — вероятно, наигранным — выговором. — Слышал, что вы служили в эскадрилье «Лафайет».
— Поступил туда сразу же после ее сформирования, но позволил себя сбить.
— И вы действительно воевали во Франции?
— В составе Иностранного Легиона, — ответил Кингдон. — Рекламируя это, Римини построил свою студию и мою карьеру. Но между нами, не верьте ни единому его слову.
— Мне о вас рассказывала миссис Вэнс.
— Жену тоже вряд ли можно назвать лицом беспристрастным.
— Кингдон всегда выставляет напоказ свою скромность, мистер Фултон, — сказала Лайя. — Он таким и раньше был. Но насчет геройства — это все правда. Настоящий воздушный ас с большой буквы!
