Обезьяны, обезьяны, обезьяны... - страница 49

Пока мать занимается устройством ночлега, такой малыш выберет по соседству деревце поменьше, заберется в развилок и начинает, подражая старшим, тянуть к себе ближние ветки. Тянет неловко, неумело, так, что иная ветка не выдержит — сломается. Не беда. Он тут же заткнет ее за развилок, прижмет ногой, и тянет следующую. Наломает, наломает веток, умнет их ногами и рад. Посидит такой работяга на своем сооружении, ногами поболтает, посмотрит по сторонам и — юрк в материнское гнездо, потому что гориллята до трехлетнего возраста спят с матерью.

Гнезда устраивают не только на деревьях. Если ночь застигнет животных в зарослях бамбука, несколько соединенных вместе вершин гибких и прочных бамбуковых стволов мигом превращаются в колыбель, уютно покачивающуюся под ветром.

Нередко гориллы ночуют и на земле. Из всех найденных Шаллером гнезд почти половина была устроена в траве. Правда, эти гнезда чисто символические. Чаще всего обезьяна просто окружает себя непрочным валиком из вырванных пучков травы. Сооружение гнезда занимает от тридцати секунд до пяти — семи минут.

Позы спящих горилл напоминают человеческие. Обезьяны любят спать на животе, иногда устраиваются на боку, подложив под голову кулак, иногда разлягутся на спине, широко раскинув мощные руки. Ночью они безмолвны. Лишь время от времени ночевку животных выдает бурчание в животе да какой-нибудь самец со сна гулко стукнет себя в грудь кулаком.

Утром с первыми лучами солнца одна за другой появляются над краем гнезд лохматые головы обезьян. Позевывая и почесываясь, гориллы начинают лениво обрывать растущие поблизости листья и сочные побеги. Новый день начался — за работу. А главная работа у них — кормежка.

Первый завтрак поблизости от места ночевки. Слегка утолив голод, обезьяны спускаются в долины, где больше сочной зелени. В пищу идет все: крапива, дикий сельдерей, ежевика, корни огуречника... Около тридцати видов растений — насчитал Шаллер — употребляют в пищу гориллы. Более половины рациона составляют молодые побеги бамбука.

Кормятся гориллы сидя. Рассядется этакий черный великан среди кустов и зарослей трав и тщательно выбирает все вокруг, что идет в пищу. То вытянет из земли плеть подмаренника, внимательно осмотрит его, губами или неловкими пальцами другой руки аккуратно удалит сухие листочки и стебельки, скрутит зелень в тугой сверток, засунет за щеку и тщательно, вдумчиво пережевывает. То решит полакомиться бодяком и засовывает его в рот прямо с колючками. То, надумав поразмяться, встанет, выдернет небрежно целое дерево. То, прихватив лиану, возвращается на насиженное место и сосредоточенно в течение нескольких минут обрывает лист за листом и отправляет их в рот.

Часа два кормятся обезьяны, набивая, словно коровы на пастбище, всевозможной зеленью огромное брюхо.

Зелень, которую в больших количествах съедают гориллы, очень сочная и постоянно влажная от дождя или обильной росы. Поэтому пить гориллам, наверное, никогда не хочется. По крайней мере, никто никогда не видел вольно живущих горилл на водопое.

Блаженно похрюкивая, сыто порыгивая, смачно почавкивая, стадо горилл пасется с утра часа два. Иногда обезьяны выходят из леса и предпринимают нашествия на близлежащие поля гороха и маиса, что отнюдь не способствует любви местного населения к ним. Иногда они забредают в банановые рощи, и это оканчивается для них трагически.

Гориллы, как показали исследования Шаллера, предпочитают растения с горьковато-терпким привкусом. И может поэтому их меньше всего интересуют гроздья сладких и спелых бананов. Они любят сердцевину ствола банановой пальмы. Чтобы добраться до нее, горилла выдергивает из земли дерево (мощной обезьяне это пара пустяков), обдирает кору... Дерево гибнет. Наносится непоправимый ущерб целой плантации... И, видя это, люди, одержимые яростью и желанием спасти свои угодья, безжалостно расправляются с гориллами. Убивают вожака, потом палками, чем попало колотят по головам самок, детенышей, подростков и малышей, которые порой и но пытаются сопротивляться, а только жалобно кричат, закрывают голову и глаза руками, защищаясь от избиения. Так было, по крайней мере, еще несколько лет назад.