Потом дед немного поговорил о Плёточниках. Они все выздоровели, и без Ферди дед встретился с ними, чтобы снова пересказать страницы истории и объяснить, что они, как Плёточники, снова стали предателями по отношению к Тиарнаку. Даже их возмущённое: «Но мы не знали!» не сумело смягчить де Винда.
— Дети! — раздражённо сказал дед. — Истинные детки! Думают, что их оправдывает незнание! А своих мозгов не хватает — подумать, кто вообще такие эти Плёточники и какую роль сыграли в истории нашего рода? Заигрались они, видите ли! Заигрались до избиений! До сих пор поражает их легкомыслие! Родителей их я предупредил. Обещали проследить, чтобы детки больше не играли без их ведома в такие игры. Господи… Уже и за этим приходится следить!.. А вроде воспитанные… Казалось бы…
Втайне от деда Ферди тоже повидался с несколькими Плёточниками на территории девиндовских владений и пообещал им: если встретит на земле де Виндов ещё раз, побьёт каждого. За Лару. Как ни странно, несколько парней-Плёточников отнеслись к обещанию Ферди довольно понимающе и даже пытались подружиться с ним.
Его мысли снова прервали.
Дед взялся за мобильный.
— Да?.. Что?.. Когда?
— Дед, я пошёл на конюшню, — шепотом предупредил Ферди, выходя из-за стола.
Дед было замахал на него, останавливая, но парень быстро вышел из замковой столовой, где он обедал в последнее время. Закрыл дверь и взглянул на лежавшую рядом с нею Регину. Звать не пришлось. Собака немедленно встала и поспешила за хозяином.
В конюшне Огонёк приветствовал своего хозяина негромким ржанием.
— У меня с час свободного времени, — сказал ему парень, выводя гнедого из стойла. — Погуляем немного.
Огонька почти не пришлось направлять: конь привычной тропой помчался к тому месту, где под холмами прятался погребальный костёр, устроенный предком Тиарнаком. Сюда Ферди ездил довольно часто, убедившись, что неплохо держится в седле. И сейчас, остановив коня, парень ссутулился в седле, размышляя. То, что он рассказал деду, было думано-передумано тысячи раз. Ферди прекрасно понимал, что в мечтах всё выглядит довольно реально. Но сама реальность что предложит? Нет, к родителям он точно не собирался возвращаться. Это было бы в высшей степени глупо. Но…
Он внезапно выпрямился, ошеломлённый.
Вот почему призрак помедлил, отвечая на его вопрос: нужно ли ему, Ферди, научиться видеть призрачного Тиарнака в упор, чтобы найти наруч!
Неуверенно улыбаясь, обдумывая новые горизонты, открывающиеся перед ним, парень понял, что должен немедленно хоть что-то сделать, иначе его разорвёт от переполняющей радости!
Назад он возвращался на такой скорости, что Огонёк просто летел, как на крыльях!
Нет, пока он промолчит! Ещё научиться надо! Но это же… То и дело Ферди вздыхал и не умел остановиться, вовсю улыбаясь своему открытию!
Во двор замка он влетел, не сразу заметив, что у крыльца стоит чужая машина, а на ступенях разговаривают несколько человек… Грохот Огоньковых копыт по каменному покрытию привёл его в себя. Он засмеялся и только было повернул коня к конюшням, как услышал зов деда:
— Ди-ин!
Оглядевшись: вокруг ни одного, кто мог бы взять у него поводья и проводить Огонька в стойло, — Ферди пожал плечами и спешился. Регина, слегка запыхавшаяся, встала у ноги и пошла рядом, привычно сопровождая хозяина.
Когда он понял, кто именно, кроме деда, стоит на крыльце, он машинально потянулся было за солнцезащитными очками. Поймав себя на этом движении, опустил руку, теперь уже особенно чувствительно ощущая трепетно натянутый повод Огонька, которого вёл за собой… А потом оставил его, бросив поводья на седло.
А эти двое с ужасом смотрели на него, и он, поняв, каким они его видят, вдруг успокоился. И, дойдя до небольшой лестницы крыльца, улыбнулся им.
— Добрый день, отец, мама! Давно приехали?
Отец ещё более обрюзг — с того времени, когда Ферди в последний раз его видел. Парень поймал себя на мысли, что отцу бы неплохо пожить здесь, в родном для него когда-то доме, и без пригляда матери. Здесь бы он быстро пришёл в себя и не выглядел бы таким усталым и согнутым, словно под тяжестью прожитых лет. Дед рядом с ним смотрелся не то что бодрячком, но и чуть не младше по годам. Во всяком случае, не таким потрёпанным… Мать — хоть и растерянная, выглядела истинной аристократкой. Она в любых обстоятельствах обычно сразу прямо держала спину. Ферди отметил, что за прошедшее время она почти не изменилась.
