После того, как Костя ушел домой, я продолжила с сыном разговор на предмет анатомии. Я напомнила ему о том, что человек - особое творение Божие, что Господь изваял человека Своими Пречистыми Руками непосредственно «по образу и подобию» Своему. Господь продумал и сотворил в человеке все: от волосков на макушке до ноготка на мизинчике ноги. Все, что сотворил Господь, нужно и чисто, поскольку Бог творил человека, зная, чему послужит тот или иной орган. Господь — наш Отец. Он Чист, чисты Его помыслы о человеческом теле, чисто то, что Господь сотворил. Грязными и непотребными делают органы человеческого тела те, кто мыслит о нем грешно и нечисто. «Вспомни,— сказала я мальчику,— Сам Господь Иисус Христос носил такое же тело, как и мы. Он ел, пил, словом, Его Пречистое Тело функционировало так же, как и наше. И он — Святой, Великий, Всемогущий, Безгрешный — не погнушался вочеловечиться и жить, как простой смертный человек. У Него была Мать, Которая родила Его, кормила Господа грудью, пеленала и купала Его Маленькое Тельце. Богородица — тоже человек, как ты или я. А ты, получается, вздумал смеяться и над этим!»
Моя пламенная речь возымела действие. Теперь к человеческому телу сын относится ровно и спокойно, без всякого грязного хихикания. Однако он следит, чтобы чужой взгляд не осквернил своим прикосновением «его» женщин (маму, бабушку и теток): всегда предупреждает (по телефону или забегая домой заранее), что сейчас придет в гости со своим другом, нет ли, случаем, в доме не полностью одетых дам? И я благодарна ему за эту заботу и предупредительность.
Не было никаких аистов, магазинов, капустных грядок или крапивных кущ. Когда мой сын спросил меня, откуда он появился, то я сказала, что он родился из меня. Этот ответ вызвал лавину обычных для этого случая новых вопросов. Где он жил во мне? Где он был, когда я была маленькой? Как он ел? Чем дышал? И тому подобное.
Я сказала Илюше, что сначала он был совсем крошечным, меньше своего ноготка, а потом рос, рос, вырос и родился. Что рос он у меня в животике, ему там было тепло и уютно. В рассказе о том, каким образом он питался, пригодились прежние познания о том, как питательные вещества поступают из еды в кровь мамы, а потом через кровь мамы — в кровь ребеночка. Ротиком ребеночек не ест, он живет за счет того, что съедает мама, показала ему пупочек, как след того органа, которым связаны мы с ним были и посредством которого он ел и дышал. Рассказала, что, если крошечке чего-то не хватает, мама чувствует это и ест то, что хочет ребеночек. Я показывала ему свои фотографии, на которых я была еще «с животом», а он все удивлялся, как он, такой огромный, мог во мне поместиться. С тех пор он с каким-то трепетом относится ко всем беременным женщинам, приговаривая, что вот, в животике у очередной мамы живет маленький ребеночек, который ждет встречи со своей мамочкой. И мамочка ждет-не дождется, когда же родится малыш.
Спрашивал, трудно ли мне было его родить. Да, мой мальчик. Мамам всегда очень трудно и больно родить ребеночка. А если она и идет на такие муки, то лишь потому, что любит своего малыша и хочет, чтобы он у нее был. Илья интересовался, а кого хотела я —девочку или мальчика? Ну конечно же, я хотела мальчика, то есть, тебя.
Сложнее было с ответом на вопрос, где он был до того, как родился, или тогда, когда я была маленькой. Честно сказать, я не знала, что ответить. В конечном итоге сказала сыну, что он просто ждал, когда я вырасту и смогу вырастить его в себе. Сказала ему, что не знаю, где он был до того, как родился, потому что это может знать только он сам или Господь Бог. Но если он не рассказывает мне об этом дивном месте, значит, сам забыл о нем. Он посожалел, что не помнит о том месте, где был до того, как родился, но надеялся вспомнить.
Мой мальчик очень любил и любит младенцев и всегда мечтал о том, чтобы у него родились брат или сестра. Но я ничем не могла ему помочь, поскольку одной меня для этого было, конечно же, недостаточно. Тем временем у моей двоюродной сестры родилась девочка. В один прекрасный день Илюша встретил меня у ворот с громкими восторженными криками о том, что к нам приносили маленькую Настеньку, и у нее: «Представляешь, мамочка, пальчики такие малюсенькие, прямо, как настоящие!». Рассказам о новорожденной троюродной сестричке не было конца: какие у нее глазки, какие бровки, как она чихает и как спит —буря восторгов. Следом был задан вопрос, кто старше: я или тетя Наташа (мать Настеньки). Я была старше. И тогда мой сын вознегодовал. Тетя Наташа моложе, но сумела родить девочку, а я старше, опытнее, но не смогла! Я объяснила, что мама — как поле, если в нее упадет семечко, то оно прорастет, и тогда родится новый человечек, братик или сестричка. Но вся беда в том, что поле у нас есть, а вот с семечками похуже. Сын принес мне горсть подсолнухов и заставил съесть. Потом поинтересовался, родится ли теперь у нас ребеночек. Нет, золотко мое, не родится. От подсолнушка родится подсолнушек. Человечек родится от человеческого семечка.
