For the loving worm withing its clod,
Were diviner than a loveless God
Amid his worlds, I will dare to say.
«Дерзну сказать, что жалкий червь земной, всем сердцем любящий, божественнее Бога, коль правит миром Он, не ведая любви», - говорит Роберт Браунинг (Chrismaseve and Easter day). Божественное - это любовь, персонализированная и увековеченная воля, жаждущая вечности и бесконечности.
В Боге мы ищем самих себя, свою вечность, мы ищем того, что нас самих обожествляет. Все тот же Браунинг сказал (Saul в Dramatic Lyoies):
This the weakness in strenght, that I cry for! my flesh
that I seek In the Godhead!
«О силе я молю в бессилии моем; плоть - вот чего хочу от Божества!»
Но существует ли Он, этот Бог, который нас спасает, Бог личный, Сознание Вселенной, которое объемлет и содержит в себе все наши сознания, Бог, придающий человеческую цель всему творению? Есть ли у нас доказательство Его существования?
Главным здесь нам представляется смысл понятия «существование». Что значит существовать и что представляют собой те вещи, о которых мы говорим, что они не существуют?
Существовать в этимологическом значении этого слова - значит быть вне нас, вне нашего ума: ex-sistere. Но действительно ли за пределами нашего ума, вне нашего сознания, есть нечто такое, что охватывает собою все познаваемое? Конечно же, есть. Материя познания поступает к нам извне. Каким же образом эта материя существует? Этого знать мы не можем, потому что познавать - это значит оформлять материю, и, тем самым, невозможно познать бесформенное как бесформенное. Это все равно, что упорядочить хаос.
Эта проблема существования Бога, проблема рационально неразрешимая, есть, в сущности, не что иное, как проблема сознания эк-зистенции, существования вне сознания, а не проблема ин-зистенции, существования внутри сознания, все та же проблема субстанциального существования души, все та же проблема вечности человеческой души, все та же проблема человеческой цели Вселенной. Верить в живого и личного Бога, в вечное и универсальное сознание, которое нас познает и любит, это значит верить, что Вселенная существует для человека, для человека или для сознания, подобного человеческому, сознания, имеющего ту же самую природу, но только возведенного в высшую степень совершенства, сознания, которое бы нас познавало, и в лоне которого память о нас жила бы во веки веков.
Может быть, в предельном и отчаянном порыве смирения мы, как я уже сказал, сумели бы даже пожертвовать своею личностью, если б только знали, что, умирая, мы обогащаем Личность, Высшее Сознание, если б только знали, что Мировая Душа питается нашими душами и нуждается в них. Мы, пожалуй, могли бы умереть в отчаянном смирении или в смиренном отчаянии, отдавая душу свою душе человечества, равно как и труд свой, несущий на себе отпечаток нашей личности, если только человечество, в свою очередь, тоже должно будет отдать свою душу какой-то другой душе в тот миг, когда наконец угаснет всякое сознание на этой грешной земле. Но что если этого не произойдет?
Если же душа человечества вечна, если вечно коллективное человеческое сознание, если существует Сознание Вселенной и оно вечно, то разве наше собственное индивидуальное сознание, твое, читатель, мое, не должно быть вечным?
Разве во всей необъятной Вселенной не найдется сознания, подобного нашему, которое познает, любит, чувствует и является особым свойством организма, способного жить лишь при определенных условиях внешней среды и представляющего собой преходящий феномен?
Нет, вовсе не праздное любопытство - наше желание знать, населены ли звезды живыми организмами, одушевленными и наделенными сознанием, родственным нашему, и в грезах о переселении душ на звезды, населяющие необъятные дали неба, выражается наше фундаментальное желание. Чувство божественного заставляет нас желать и верить, что все одушевлено, что сознание, в большей или меньшей степени, распространяется на все. Не только себя, но и весь мир хотим мы спасти от небытия. И для этого нам нужен Бог. В этом Его главная цель.
