- Тишенька, как ты тут? Не обижали ли тебя, накормили ли? - последнее я могла бы и не спрашивать, да и вопрос, почему его за стол не пустили, сразу отпал. Растет наш дракон не по дням, а по часам. Скоро в двери не протиснется, придется дворец ломать и проходы расширять. И тут осенила меня идея замечательная.
- Тишенька, а ты, случаем, не оборотень?
- Не знаю, - прогудел дракончик баском ломающимся, ну чисто подросток лет тринадцати - то бас, то фальцет выдает. - Может, и оборотень. Попробовать, что ли?
И глаза у него синим пламенем загорелись. Я ему кричу:
- Стой! Дитя неразумное! Не при всем же честном народе превращаться да голышом бегать. Идем к нам, в спальню королевскую, одежду тебе сперва подберем.
А тут и Тимин из-под бабушкиной опеки вырвался да к нам присоединился. Я напоследок в зал заглянула - а там красотень: стоят мои голубки, воркуют, одна бабка недовольная, за столом сидит и кровушку пьет.
Гости уже разлетелись, зал опустел, когда мы с балкона вышли и дракона в королевские апартаменты привели. Слуги свечи уже зажгли, камин растопили да прибрали, а то мы тут слегка с Артимушкой набезобразили. Я Тимина за одеждой послала, сказала взять, что есть - штаны да рубашку, а потом разберемся.
Тишка мялся, на меня глянет, потом на Артима, в сторону посмотрит и опять на меня.
- Что такое, деточка? - спрашиваю. А он к моему уху наклонил голову и, теплым воздухом в него дохнув, шепчет:
- Я стесняюсь.
Понятное дело! Пришлось нам из малой гостиной в спальню перебираться с ним. Одежду Тимин принес, но я перед его носом двери захлопнула.
Тишка посреди комнаты встал, на задние лапки поднялся, до самого потолка головой достал, а там метра четыре было, не меньше. И вдруг глаза у него как засветятся, я аж зажмурилась, и слышу голос внутри моей головы говорит:
"Позови меня по имени истинному. Только мысленно…"
А имя его у меня как зубилом на камне в мозгу выбито, видать, после запечатления так положено. Я его и произнесла.
"Тирисситер Миалитур Норумет!" - а сама зажмурилась. Грома не было, молнии тоже. Только теплым ветром на меня повеяло, волосы растрепало. Открываю глаза и за ближайший стул рукой цепляюсь, подвигаю к себе и на него падаю… Ибо диво стоит передо мной дивное!
Девочка… Худенькая, маленькая, лет одиннадцати. Глаза большие, синие, волосы лазурные до попы свисают. Она сама стоит, перепуганная, словно не знала, что она - это не он, а она. Все, запутали меня окончательно! Короче, я вдруг опомнилась, с места сорвалась, рубашку на нее накинула, на руки подхватила и посадила на постель.
- Ой, я что, женщина? - голос у нее тоненький.
Батюшки святы, что же я теперь с тобой делать буду?
- Да какая же ты женщина, девушка ты совсем молоденькая.
А она в слезы! И каждая слезинка сапфирчиком на колени ей падает. Но не дала я ей нюни распускать - даже жменю камней она наплакать не успела. Штаны на нее надела, сапожки мягкие, эльфийские, что Артим из их лесов привез, напялила и по головке погладила.
- Ты у нас не просто девушка, ты у нас красавица! Второй такой, хоть весь мир обойди, не сыскать. И имя я тебе другое дам, Тишка - это для мальчишек, им и попроще можно, а нас ласково звать должно, чтобы, когда они имя наше произносят, у них… Тебе это пока рано знать. Назову я тебя Мия - по твоему второму имени. Нравится?
Она согласно кивнула. Вот и славно! Одной проблемой меньше.
Сразу на личике ее улыбка расцвела, она ко мне прижалась на миг и побежала на выход. Двери распахнула, а за ней Тимин стоял. Пока папа к окну отвернулся, решил наследник в замочную скважину подсмотреть. Вот по лбу и схлопотал!
Картина "приплыли" называется: на полу сидит Тимин, двумя руками за лоб держится, у окна Артим рот открыл от удивления, в дверях Мия стоит, перепуганная, а за ее спиной я, на косяк оперлась. Мия к наследнику подскочила, на колени упала, руки его со лба убирает и спрашивает:
- Больно?
А он на нее глазами дикими смотрит и головой машет: то да, то нет. А шишка у него на лбу уже синим наливается, прям в цвет глаз. Мия ему на лоб ладошку положила, а сама наследничка рассматривает.
