Вопрос о совместном жительстве особенно интересен потому, что он включает в себя вопрос о браке. Поэтому в этом пункте надо наши рассуждения несколько расширить. Совместное жительство представляет собой зло не только потому, что оно препятствует самостоятельному развитию мысли, но также вследствие несовершенства людей и различия их наклонностей. Нелепо рассчитывать на то, что стремления и желания двух человеческих существ будут совпадать на протяжении сколько–нибудь длительного периода времени. Обязать их действовать и жить совместно, это значит неизбежно обречь их на ссоры, злобу и несчастье. Иначе не может быть, поскольку человеку не удалось достичь абсолютного совершенства. Мысль, что я должен иметь спутника жизни, вытекает из усложнения наших пороков. Она продиктована трусостью, а не мужеством. Она вытекает из желания быть любимым и чтимым за то, в чем нет собственной заслуги.
Но зло брака, как он практикуется сейчас в европейских странах, лежит глубже. Обычай этот заключается в том, что бездумные и романтичные юноши и девушки знакомятся, встречаются несколько раз, притом в условиях, создающих иллюзии, и затем обещают друг другу вечную любовь. Каковы последствия этого? Почти во всех случаях они оказываются обманутыми. Им остается примириться с непоправимой ошибкой. Перед ними возникает сильнейшее искушение стать на путь лжи. Им приходится признать, что самое умное для них это — закрыть глаза на действительность; они еще могут считать себя счастливыми, если сумеют убедить себя, что были правы в своем первоначальном незрелом суждении о спутнике жизни. Институт брака это — система обмана; люди, которые тщательно извращают собственные суждения о повседневных делах жизни, будут всегда о всех других делах иметь ложные суждения. Мы должны отказаться от своей ошибки, как только она откроется, но нас учат лелеять ее. Мы должны быть неутомимы в нашем стремлении к добродетели и моральному превосходству, но нас учат сдерживать это стремление и закрывать глаза на самые привлекательные и достойные цели. Брак основан на законе и на законе, худшем из всех. Что бы ни говорил нам наш разум об особе, жизнь с которой должна привести нас к наибольшему совершенствованию, о достоинствах одной женщины и недостатках другой, мы вынуждены считаться с законом, а не со справедливостью.
Прибавим к этому, что брак основан на собственности, притом на худшем ее виде. До тех пор, пока двум человеческим существам запрещено положительным законом следовать велениям собственного разума, живы и сильны будут предрассудки. До тех пор, пока я стремлюсь присвоить одну женщину себе одному и запрещаю своему соседу проявить свои достоинства и пожать заслуженные им плоды, я виновен в самой отвратительной монополии. За этой воображаемой добычей люди следят с неистощимой ревностью, причем оказывается, что желания данного человека и его способность к обману так же сильны, как стремление другого расстроить его планы и разрушить его надежды. До тех пор, пока общество будет находиться в таком состоянии, человеколюбию будут мешать и препятствовать всеми способами, и поток злоупотреблений будет все расширяться.
Отмена брака не будет сопровождаться ничем дурным. Мы склонны представлять ее себе как предвестницу грубых вожделений и разврата. Но, в действительности, в этом случае происходит то же, что и в других, именно: положительные законы, предназначенные для обуздания наших пороков, возбуждают и умножают их. Не будем уж упоминать о том, что чувство справедливости и стремление к счастью в условиях имущественного равенства уничтожит стремление к роскоши, сократит наши чрезмерные во всех отношениях притязания и побудит нас всегда предпочитать радости умственные радостям чувственным.
Общение полов в таком обществе будет подлежать тем же условиям, что и другие виды дружбы. Не говоря о случаях необоснованных и упорных привязанностей, нельзя прожить жизнь и не встретить человека, достоинства которого превосходили бы достоинства всех встреченных до того. К этому человеку я буду испытывать склонность, точно соответствующую моей оценке его достоинств. Так же будет обстоять дело с женским полом. Я буду настойчиво поддерживать отношения с такой женщиной, совершенства которой произведут на меня сильное впечатление. «Но ведь возможно, что другие мужчины будут испытывать к ней такую же склонность, как и я». Тут не возникнет никаких затруднений. Мы все можем пользоваться преимуществами беседы с ней, но мы будем так мудры, что чувственное общение станем считать незаслуживающим внимания. Оно, подобно всякому другому делу, которое касается двух людей, должно в каждом отдельном случае решаться добровольным согласием обеих сторон. То обстоятельство, что мы склонны считать половое общение существенным преимуществом, вытекающим из чистой привязанности, свидетельствует о крайней испорченности наших теперешних привычек. Разумные люди едят теперь и пьют не из любви к удовольствию, но потому, что еда и питье необходимы для здорового существования. Затем разумные люди желают продолжать свой род не потому, что с этим связано ощутительное удовольствие, но потому, что род надлежит продолжать; выполнение же этой функции будет регулироваться велениями разума и долга.
