бывает благовонным или зловонным,
и мы быстро приспосабливаемся к соседям:
к хорошим хуже, к дурным же очень [быстро],
720 потому что легче подражать злу.
И если такой человек становится у нас епископом[113],
если он наихудший и полон мерзости, то тогда [исполняется написанное: ] «терновник царствует над деревьям[114]».
Если же [становится епископом] наилучший, то тогда снова великий Израиль в столпе огненным,
725 ведущем его[115], шествует
в землю надежды, достичь которой стремимся все мы,
хотя [этот человек] не вертится без дела и не завсегдатай площадей,
не Протей[116], изощренный в коварной перемене образов,
и не Мелампо[117] или кто-либо другой, непостоянный,
730 с легкостью принимающий любое обличье
в зависимости от внезапного изменения обстановки.
Итак, почему ты, скажи мне, называешь бесполезным
того, глядя на которого мы могли бы стать лучше?
Или почему ты называешь наилучшим и ловким епископом[118]
735 того, глядя на которого ты с презрением отвергаешь моих[119]?
Несомненно, что излишнее неприятно мудрецам,
тогда как благородное в высшей степени убедительно.
Будь ты тем, как подсказывает твоя душа, а я буду этим.
Может быть, ты думаешь, что наилучший из живописцев {161}
740 не есть тот, кто пишет движущиеся фигуры простыми красками —
какой-нибудь Зевксис[120], Поликлет[121] или Евфранор[122] —
но любой, кто с помощью ярких и светлых
цветов создает бесформенные тела
(как мне кажется, именно из таких были Каллимах[123]и Калаис[124],
745 которые с трудом делали копии копий)?
Таков всякий «бывалый»[125] человек.
Итак, с таким взглядом на вещи, ты стремился найти пастыря?
Как мало ты старался! Мне стыдно за тебя.
Ты рассматривал предстоятеля с точки зрения счетовода!
750 Ты заботишься о навозе, я же говорю о вещах более значительных.
Одно только пусть будет заботой иерея:
очищать души жизнью и словом,
вознося их горе устремлением к божественному:
безмятежный, с возвышенным умом
755 он носит в себе только чистые божественные образы,
наподобие зеркала, создающего в себе самом свои формы.
Он посылает чистые приношения за [духовных] детей
до тех пор, пока не подготовит их самих как приношения.
Пусть все остальное будет оставлено для более совершенных в этом.
760 Так наша жизнь может стать более безопасной.
Если же для тебя наивысшим благом является свобода говорить,
Пусть так и будет: мне также это не кажется незначительным,
если используем ее с умом и умеренностью.
Но все же послушай, как обстоит дело: мудрецу ведь
765 более приличествует молчание, нежели твоя «обходительность»,
и тогда как твоими качествами являются дерзость и наглость[126],
ему[127] свойственны благородство и краткость речи.
Но если однажды представится случай говорить свободно,
ты увидишь, как кроткий становится воинственным,
770 и сможешь тогда узнать, как он успешен в этом.
Узнаешь, что такое плутовка-обезьяна и как рычит лев,
{163} когда твое человеческое [красноречие] будет с презрением отвергнуто
и твое дурное знание склонится к земле;
а тот, оказавшись неодолимым, будет принят слушателями с легкостью.
775 Ведь ничто не убеждает лучше, чем образ жизни.
По этой же причине ловкач и в этом оказывается слабее.
Тем не менее он с блеском восседает посредине,
пользуясь плодами чужого стола,
и презирает всех как недоносков
780 в такой степени, в какой сам должен быть презираем.
Он имеет один только повод для высокомерия — значительный город[128],
за который тебе следует скорее погибнуть позорной смертью,
потому что таким образом ты творишь еще больше злых дел.
Разве какой-нибудь городской осел стремится иметь преимущество перед другим,
785 деревенским ослом?
Он есть таков, каков он есть, хотя и живет в городе.
Что это значит? Почему это соображение не остерегает дурных?
Почему те, кто слишком спешит, не видят явной опасности поскользнуться?
Ведь бывает, что и мудрецы поступают немудро,
790 видя, что у дурных дела идут хорошо,
а честные люди влачат жалкое существование.
Или, возможно, это и есть наилучший выход: словно во время бури,
опрокидывающей все[129], можно, немного отступив,
покамест все мечется вверх и вниз,
795 провести в безопасности оставшиеся немногие дни жизни
