►(К. Маркс. Капитал, I. Изд. 8-е. Стр. 225 // 23, 195, прим.)
229
«Смешение терминов: стоимость денег и средства обращения, которые употребляются без разбора с целью обозначения как меновой стоимости товаров, так и потребительной стоимости капитала, – это смешение терминов является постоянным источником путаницы» (Tooke: Inquiry into the Currency Principle, p. 77). Но Тук не замечает главной путаницы (лежащей в самом существе дела), заключающейся в том, что стоимость как таковая (процент) становится потребительной стоимостью капитала.
►(К. Маркс. Капитал, III, 250, прим. 61. Изд. 8-е // 25.1, 389, прим.)
230
Оверстон (см. гл. XXXVI) постоянно путает понятия «capital» и «money». Value of money означает у него также процент, но лишь постольку, поскольку последний определяется массой денег; value of capital должен обозначать процент, поскольку он определяется спросом на производительный капитал и приносимой им прибылью.
►(Там же, 364, прим. 9 // 25.2, 54, прим.)
231
В своей римской истории г-н Моммсен берет слово «капиталист» отнюдь не в смысле современной экономии и современного общества, а в духе популярного представления, которое все еще сохраняется не в Англии или Америке, а на континенте как старинный пережиток исчезнувших отношений.
►(Там же, 567, прим. 45 // 25.2, 350, прим.)
232
Слово «буржуазно-демократический» является у вас тогда не более, как платоническим выражением почтения к марксизму, ибо употребление этого слова вами не сопровождает сведением такого-то типа либерализма или демократизма к таким-то корыстным интересам определенных слоев буржуазии. Неудивительно, что наши либералы, начиная с п.с.р. и кадетов и кончая беспартийными беззаглавцами из «Товарища», видя такое применение марксизма меньшевиками, с восторгом подхватывают «идеи» о вреде крайностей оппортунизма и революционизма в демократии… ибо это не идея, а пошлое общее место. В самом деле, ведь не слово же: «буржуазная демократия» пугает либералов. Их пугает разоблачение перед народом того, к каким материальным интересам каких именно имущих классов сводятся их либеральные программы и фразы. В этом суть, а не в слове «буржуазная демократия». Не тот применяет учение о классовой борьбе, кто постоянно ограждает себя, точно крестным знаменем, словом «буржуазная демократия», а тот, кто показывает на деле, в чем именно буржуазность данной партии проявляется.
Если понятие «буржуазная демократия» призывает лишь к тому, чтобы осудить крайности и оппортунизма, и революционизма, тогда это понятие принижает марксистское учение до дюжинной либеральной фразы. Либералу не страшно такое употребление этого понятия, ибо, повторяем, ему страшно не слово, а дело. На принятие неприятного для него и «отдающего марксизмом» термина он может согласиться. На принятие того взгляда, что он, кадет, выражает интересы буржуа, продающего революцию тем-то и тем-то, – на это не пойдет ни либерал, ни бернштейнианствующий «интеллигент» из «Товарища».
►(В.И. Ленин. Отношение к буржуазным партиям. – Соч., XI, 78 // 15, 377 – 378.)
233
Плеханов говорит…
«Если бы нашему полтавскому товарищу пришлось применить свои общие положения к социалистической партии во Франции, то ему не было бы надобности вносить сколько-нибудь серьезные поправки в заключительные строки своей статьи. Он мог бы ограничиться заменой слов: „кадеты, кадетское“ словами „радикалы, радикальное“; слова – „дума“ – словом: „Палата депутатов“; наконец, слова: „русской революции“ – словами: „общественно-исторического движения“. Это поразительно удобно».
Приглашаем читателя еще раз перечитать цитату из «Колокола» и замечание Плеханова. Это замечание вскрывает перед нами с редкой отчетливостью один из источников плехановского поворота к Бернштейну.
Подумайте только: «Колокол» мог бы ограничиться в заключительных строках статьи заменой слова: «кадеты» словом: «радикалы» и слова: «дума» словами: «Палата депутатов».
Этим рассуждением тов. Плеханов окончательно пригвоздил себя…
Попытка сравнить Россию с Францией показывает, что тов. Плеханов всецело погрязает в конституционных иллюзиях. Слово (парламент, палата) он принимает за сущность, вывеску за содержание. От него совершенно ускользают поэтому все важнейшие особенности момента в России, когда назревает борьба между наименее представленным в Думе «народом» и старой властью, когда роль «соглашателей», перебежчиков в этой борьбе
