Еще раньше они наделили его другим атрибутом «всевышнего» — всемогуществом, ибо говорили, что Ленин с помощью узкого круга своих сподвижников организовал Советы, затем через Советы влил яд в умы 15 миллионов солдат и разложил армию. Потом его небольшая группка свергла Временное правительство, привела 160-миллионный народ к Брестскому миру и заставила подписать позорный договор. Такое под силу не человеку, а сверхчеловеку.
Оказывается, Ленин обладал к тому же и всеведением. Больше чем намек на это найдем мы в слезной мольбе одной из враждебных большевикам клик, просившей избавить ее от участия в конференции на Принцевых островах: «Мы не можем встретиться с Лениным. Эти большевики слишком умны. Они отлично разбираются в политике и экономике и могут заговорить нас».
Наконец, Ленину приписывали еще и бессмертие. Десятки раз, сраженный пулей, Ленин падал, но все же продолжал жить. Если бы в будущем потомки захотели доказать, что Ленин чуть ли не божество, они нашли бы горы соответствующего материала в газетах последних двух лет >[1].
Наше собственное правительство способствовало тому, чтобы туман неясности вокруг личности Ленина стал еще более густым, опубликовав те «классические» образцы чиновничьей глупости, которые известны как «Документы Сиссона» >[2]. Это была безумная попытка доказать, что величайший в мире враг юнкерства, единственный человек, который ни разу не отступил в своей борьбе с империализмом, на деле якобы является главным помощником юнкерства и империализма, личным наемным агентом кайзеру.
Были и еще более невообразимые выдумки, имевшие целью восстановить против Ленина все человечество.
Но так как некоторые правдивые сведения начали просачиваться сквозь завесу, созданную блокадой, даже самая легковерная публика стала понимать, что все эти россказни слишком далеки от истины.
Нужно отметить, что эта книга не завершена. Она не претендует на то, чтобы дать полное представление о Ленине как личности и о его деле. Это можно сделать только в ходе дальнейшего развития истории, ибо вся последующая история будет связана с именем Ленина. Но те краткие сведения о Ленине — человеке и его деле, которые книга предоставляет в распоряжение читателя, не лишены, как надеется автор, интереса и значимости.
Ленин показан здесь в действии, за работой, в водовороте революционных событий. Книга передает впечатления иностранца, тесно соприкасавшегося с ним. На его стороне очевидное преимущество перед всеми другими, кто писал о Ленине. Почти все за рубежом, писавшие в то время о Ленине, никогда с ним не говорили, не слышали его выступлений, не видели его, не приближались к нему ближе чем на тысячу миль. Большую часть своих сообщений они основывали на слухах, догадках и голом вымысле.
Что касается меня, то я встречался с Лениным как социалист из Америки. Я ехал с ним в одном поезде, выступал с одной и той же трибуны и два месяца жил рядом с ним в гостинице «Националь» в Москве. В этой книге я пишу о целом ряде встреч, которые были у меня с Лениным в период революций.
МОЛОДЫЕ ЛЕНИНЦЫ
До того как познакомиться с Лениным лично, я узнал о нем из рассказов пяти молодых русских рабочих. Они составляли часть огромной волны эмигрантов, отхлынувшей обратно в Россию, и в частности в Петроград, летом 1917 года.
Нас, американцев, ехавших вместе с ними, они привлекали к себе своей энергией, умом и знанием английского языка. Вскоре они сообщили нам, что являются большевиками. «Да они вовсе не похожи на большевиков»,— заметил один американец, и он долго стоял на своем, отказываясь верить им.
В газете, которую он изо дня в день читал, большевиков изображали длиннобородыми и ленивыми, тупыми и свирепыми разбойниками. А тут перед ним гладко выбритые, вежливые, любезные, с живым умом и не лишенные чувства юмора люди. Они не боялись взять на себя ответственность, не страшились смерти, и самое удивительное — в чем мы убедились уже в России — они не боялись никакой работы. Именно такими людьми и были большевики.
Восков ехал из Нью-Йорка, где был секретарем организации № 1008 профсоюза плотников. Янышеву, металлисту, сыну деревенского священника, пришлось поработать на шахтах и заводах разных стран мира, о чем напоминали оставшиеся на его теле рубцы. Нейбут, мастеровой, постоянно таскал с собой пачку книг и вечно носился с какой-нибудь очередной идеей, вычитанной из них. Володарский, который день и ночь работал как каторжный, сказал мне за несколько дней до своей трагической гибели: «Пусть меня даже убьют. Ну и что же! За последние шесть месяцев работы я испытал больше радости, чем любые пять человек испытают за всю свою жизнь». Петерс, десятник, которого позже газетные сообщения клеветнически изображали как кровожадного тирана, до тех пор подписывающего смертные приговоры, пока пальцы еще держат ручку, часто вздыхал по оставшемуся в Англии садику с розами и очень любил стихи Некрасова.
