О Кресте Христовом - страница 8

Чтобы быть последовательными и верными самим себе, мнимым старообрядцам необходимо нужно бы обратить на это внимание и вбивать гвозди во всякий крест и без них не считать крест крестом: гвозди в сравнении с Пилатовою надписью имеют неоценимое достоинство, потому что они прошли Пречистые длани и стопы и обагрились их кровию. Св. Златоуст и Иоанн Дамаскин, перечисляя достопоклоняемые орудия страданий Христовых, говорят между прочим и о гвоздях, а о титле — ни полслова[53]. Значит, титлы не следует почитать, кроме разве той, которая была первоначально на Кресте Господнем. Правда, раскольники могут сказать, что гвоздей в кресте они не изображают или не вделывают потому, что подразумевают их и, не видя их очами, видят мысленно и также поклоняются мысленно. Но если так, то почему не подразумевать и титлы или надписи крестной, которая в кресте гораздо маловажнее гвоздей?

Показавши значение, вещество и степень важности титлы при крестных казнях и, в частности, на Кресте Господа нашего Иисуса Христа, теперь скажем о подножии на крестах, и именно о том, бывали ли подножия на римских крестах, нужны ли они для какой-нибудь основательной цели, в частности о том, было ли подножие на Кресте Господнем и нужно ли оно было на этом Кресте.

Что касается вопроса о том, бывали ли подножия на римских крестах, служивших обыкновенно орудием казни для некоторых преступников, то на это можно отвечать решительно, что их не было. Ни один из римских историков, ни один отец или учитель Церкви, до Григория Турского, писателя VII века, не говорит о крестном подножии. У Сенеки[54] есть место, где говорится об остром кресте, который, будучи вбит в обыкновенный крест, служил седалищем для распятого, на котором он, приседая, тяжестью своего тела давил происходящую от такого острого рожна рану и висел в самом стесненном положении. Это — именно то самое седалище, о котором, как увидим ниже, упоминают свв. Иустин и Ириней[55].

Замечательно, между прочим, выражение Сенеки, который острое седалище называет крестом (acuta crux). Это, конечно, потому, что у римлян называлось крестом всякое вообще дерево, причиняющее мучительную, медленную смерть, и самое слово «crux» происходит от слова cruciatus — мучение. Но быв иногда устрояемо на других римских крестах, седалище не было сделано, как увидим ниже, на Кресте Спасителя. Итак, с некоторою лишь ве-роятностию можно сказать, что на римских крестах было только седалище, которое, доставляя весьма небольшое спокойствие телу тем, что поддерживало на себе его тяжесть, вместе с тем кололо и резало его задние части. Что же касается подножия, то его не было на римских крестах, что видно еще из следующего. Когда писатели говорят о распятии на кресте, то обыкновенно употребляют слова или affixus, crucifixus, или appensus, suspensus, но никогда, например, status, constitutus in cruce или in crucem, — т. е. говорят или о прибитии гвоздями, или о повешении, но никак не о поставлении на крест. Это же видно и из того, что некоторых вешали вниз головою, как, например, это свидетельствует Евсевий об египетских мучениках[56]; в таких случаях для головы, конечно, не делали изголовья, потому что прямо говорится, что они висели вниз головою, а не стояли на голове[57]. Св. апостол Петр также повешен был вниз головою и прибит гвоздями по рукам и ногам. Св. Златоуст, говоря об этой казни апостола, прибавляет: «Благословенные гвозди, которые пронзили эти священные члены»[58].

Теперь решим другой вопрос: нужно ли было крестное подножие для какой-либо основательной цели? Если оно было нужно, то нужно было именно только по двум причинам: или 1) оно было прямою необходимостью в кресте как средство против того, чтобы тело, вися на кресте, своею тяжестью не раздрало рук, прибитых гвоздями, которые одни поддерживали на себе все тело, или 2) подножием хотели доставить распятому некоторое послабление, отдохновение в муках висения, и, значит, оно было внушено прокуратору, произносившему приговор к казни, и исполнителям последней чувством сострадания. Но в первом случае надобно допустить, что связи рук так слабы, раздирчивы, что тело не в состоянии висеть на последних, что, как увидим, решительно несправедливо.