Был такой случай. Собрались пойти в кино Саша, Наум и я. День был летний, очень жаркий, и перед кино решили сходить на Комсомольское озеро. Искупались, обсохли и уже уходили, как вдруг услыхали крик: «Человек утонул!» Кричал пацан и показывал рукой на воду недалеко от берега. Не успел я сообразить, что надо делать, как Саша сбросил с себя одежду и уже нырял. Когда я нырнул, то увидал, что вода совершенно мутная и ничего не видно (тогда, возможно, впервые, озеро чистили земснарядами и основательно замутили воду). Почти сразу приехали спасатели, вытащили беднягу, откачивали и увезли в больницу.
Сюда же на ул. Фрунзе к Науму Саша стал приносить рукописи глав романа «Война под крышами». Помню, как однажды Наум вышел из своей комнаты, когда Саша ушел, и торжественно-таинственным голосом сообщил: «Саша написал роман!» И в интонации и словах звучала гордость за друга. Саша регулярно появлялся в нашем доме, чтобы рассказать о своих делах, о различных ситуациях в Академии наук БССР. Приходил всегда порывистый, оживленный, громкий. Было такое ощущение, что принес потрясающую новость, настолько он был небезразличен к тому, что происходило в Академии наук или в Москве. И это продолжалось даже тогда, когда он уже жил в Москве.
Саша плавал с друзьями (Наумом, Олегом Сурским, Валентином Тарасом) на лодке по рекам и озерам Беларуси. Но даже вдвоем с Наумом им было хорошо. Они как бы дополняли друг друга.
После окончания университета Наум получил направление в г. Дриссу (Верхнедвинск). Совсем недалеко от переправы через Западную Двину стояла просторная изба, часть которой была отгорожена, и там были сооружены клетушки, которые хозяин сдавал. В одной из них жил Наум, а еще в какой-то жила женщина с новорожденным ребенком, не то вдова, не то мать-одиночка. Про это написано в стихотворении «Как учитель сочинял стихи»:
Не то здесь волки-переярки,
не то немецкие овчарки,
поодичавшие с войны,
в полях плутали до весны.
Не то между плетней
поземки
с тягучим посвистом текли…
Ночами в маленьком поселке
учитель сочинял стихи.
Без передышки, без помарки
взгонял по лесенке слова.
Стенали волки-переярки.
Томилась за стеной вдова.
Горела вся, себя не помня,
а ночь длинней, чем бабий век,
а той зимою ровно в полночь
в поселке вырубили свет.
И тьма покрыла б все грехи…
И керосину было жалко…
Но и при тлении огарка
учитель сочинял стихи.
После работы в школе нужно было приготовить себе еду, проверить тетради, подготовиться к следующему дню и только после этого садиться за стихи. А свет вырубали каждый вечер.
Наум еще принимал экзамены, когда я приехал к нему в Дриссу, чтобы упаковать его библиотеку в ящики. Закончился трехгодичный срок его учительства, и он собирался возвращаться в Минск. Утром, перед уходом в школу, он каждый раз оставлял мне какие-то деньги, чтобы я купил на рынке творог (удивительно вкусный!) и бутылку дриссенской газировки (розовая, слегка подслащенная вода). А обедать мы ходили в чайную.
Зашли попрощаться с Наумом два молодых учителя — белорусского и английского языков. Погрузили ящики с книгами на подводу и отправились в путь. До станции было несколько километров. Телега поскрипывала колесами, увязающими в дорожном песке.
Возвратился Наум еще на ул. Завальную. Начал с того, что обошел все редакции газет и литературно-художественных журналов. Нигде не взяли на работу. Но были друзья, да и помог, как это часто бывает, случай.
Аркадий Александрович Кулешов, тогда еще не Народный поэт БССР, но уже лауреат двух Сталинских (Государственных) премий СССР, издавал очередной сборник стихов на русском языке. В этом сборнике предполагалось печатать известное школьникам стихотворение «Коммунисты», которое уже было переведено каким-то поэтом, позже оказавшимся «врагом народа». Для нового перевода друзья Наума посоветовали А. Кулешову дать эти стихи поэту Кислику. После А. Кулешов попросил познакомить его с поэтом. Они долго беседовали, и на прощанье Кулешов спросил у Наума, где он работает, и попросил телефон для связи. Узнал, что Наум ищет работу. И через пару дней Наума приняли в журнал «Полымя», где ранее ему было отказано в месте. С этого времени началось их тесное сотрудничество, переросшее в многолетнюю творческую дружбу.
