- У меня это двадцатая коррида,-сказал он, - и только первая казалась мне жестокой.
- Это плохая коррида, - утешал меня какой-то испанец, - а посмотрели бы вы настоящего эспаду.
Зато едва ли мог бы я увидеть более трагическую фигуру эспады, чем этот сверкающий верзила с лицом скотника и грустными запавшими глазами, на своем горбу вынесший неприязнь двадцатитысячной толпы. И если б я настолько знал испанский, я бы пошел за ним и сказал:
- Что делать, Хуан, иногда не выходит, служить публике - горький хлеб.
А после я думал: в Испании мне никогда не приходилось видеть, как бьют коня или осла; собаки и кошки на улице доверчиво ластятся к чужим, и это значит, что человек с ними хорошо обращается.
Испанцы не жестоки к животным. Коррида - это по сути своей от века начавшийся бой человека и зверя; в ней вся красота боя, но и вся его тяжесть. Вероятно, испанцы так ясно видят эту красоту и этот бой, что уж не замечают жестокости, которая им сопутствует.
Тут столько восхитительной красочности, крутых ловких вольтов, риска и великолепной отваги... но во второй раз я бы на корриду не пошел.
Но какой-то искусительный голосок во мне добавляет: разве что эспада будет совершенство.
FLAMENCOS
"Flamenco" означает фламандский; но по странной случайности flamenco не имеет решительно ничего фламандского, наоборот, скорее что-то цыганское и мавританское, что-то идущее и от Востока и от разгула ночных кутежей; никто не мог мне объяснить, почему это так называется, но на севере Испании не любят flamenco как раз потому, что в нем столько восточного. Flamenco поют и танцуют, бренчат на гитарах, выбивают ладонями, выстукивают кастаньетами и деревянными каблучками да еще при этом покрикивают. И flamenco - также певцы и певички, танцоры, байладорки и гитаристы, которые от полуночи и до утра откалывают разные штучки в ночных кабаре. Такого певца-самоучку зовут обычно Красавчик из Кадиса или Хромой из Малаги, Курносый из Валенсии или Мальчик из Утреры; часто это цыган и иногда с такой ловкостью выводит свои трели, что слава о нем разносится далеко за пределы провинции. Не знаю, право, с чего начать, чтобы показать вам, как все это происходит; начну по алфавиту.
Alza! Ola, Joselito! Bueno, bueno! [А ну, давай, Хоселито! Хорошо, хорошо! (исп.).. ]
Baitar[Танцевать, плясать]. Андалузский танец танцуют обычно соло; забряцают и разразятся стремительной рокочущей прелюдией гитары, в группе сидящих начнут покачивать бедрами и подергивать плечами, притопывать, хлопать в ладоши, начнут трещать кастаньетами, и вдруг кого-нибудь словно подхватит, руки взметнутся вверх, и ноги пойдут отплясывать яростный танец. Тут надо было бы взять словацкий одземок, негритянский cake-walk[кек-уок (англ.).], танго du reve[мечта (франц.).], казачок, разные блатные притаптыванья, приступ бешенства, откровенную демонстрацию распутства да еще всякие порывистые жесты восторга, раскалить все это добела и начать при этом греметь кастаньетами и покрикивать; и тогда бы все это забурлило, закрутилось, как танец flamenco, со страстными музыкальными и пластическими замедлениями в оглушительном ритме кастаньет. В отличие от северных танцев испанский танец танцуют не только ноги, а и все выгибающееся тело и особенно щелкающие кастаньетами, легко взмывающие руки, а ноги, почти не отрываясь от земли, притаптывают и выбивают дробь. Я бы сказал, что ноги лишь сопровождают то, что вытанцовывают бедра, плечи, руки, дугою выгибающийся стан, который так и ходит волнами между неистово стучащими кастаньетами и каблучками. Испанский танец- это какая-то необъяснимая и предельная оркестровая слитность острого, отрывистого ритма струн, кастаньет, бубна и каблуков с плавной, тягучей волной танцующего тела. Музыкальное сопровождение и все, что к нему относится, включая вскрикиванья и хлопки, идет в каком-то вихревом такте, то учащающемся, то замирающем, как биенье сердца, но тело танцора при этом ведет, словно на скрипке, какую-то свою, плавную и упоительную, страстную мелодию, она ликует, о чем-то молит и жалуется, подхлестываемая стремительным ритмом танечного угара. Вот так это и происходит.
