14.Емеля
Сегодняшняя сказка – об одном из самых любимых мною сказочных героев. Это, между прочим, Емеля.
Емеля наш, как известно, патологический раздолбай. Он не женится (как это уже сделали старшие братья), не работает, вообще не делает ничего, пока его очень сильно не попросить или не подмазать пряником. И всё же его образ уже в самом начале сказки, ещё до того, как была поймана щука (ведром в проруби, ага…), таит в себе некую загадку.
Во-первых, он «третий сын». А именно третьи сыновья всегда и везде имеют наивысшие шансы).
Во-вторых, он дурак. А в России, как я уже писал, дурак есть та единственная позиция, из которой можно стать царём; именно поэтому нами всегда управляют одни дураки, но в том-то и проблема, что умный бы не справился. Дурак – это интуист, то есть человек, не доверяющий разуму – своему, а следовательно и чужому; а, значит, способный править, не подавляя разнообразные органические начала русской жизни механикой рациональных схем: это и есть то, что всегда требует от власти большинство.
В-третьих – и это самое интересное – Емеля с самого начала ведёт себя как готовый царь.
В каком смысле? Для начала – он вообще без большой надобности ничего не делает, даже «по щучьему веленью». Он прямо-таки гипнотизирует многопудовой инерцией: «а точно надо дрова рубить? А точно надо за водой идти? А точно надо вообще с печи слезать?» Для нормального человека это убийственная логика поведения, но для монархического правителя, который представляет из себя своеобразный центр системы координат – «источник движения, который сам неподвижен» – это идеальная позиция. Власть должна действовать только если действительно «что-то не так», и «не так» всерьёз. Нормальное же состояние вещей предполагает, что жизнь происходит без деятельного участия и вообще какого-либо вмешательства начальства в её течение.
Однако, не делая ничего сам, Емеля с большой охотой командует другими – вёдрами, санями, топором, печью… И делает это с выдумкой, расчётом и предусмотрительностью: командуя вёдрам идти домой, он тут же оговаривается, чтобы они не расплескали воду, и т.д. Это тебе не Старик Хоттабыч, который дёргает волосок из бороды так, что от этого потом получаются одни неприятности: Емеля пользуется «щукой» обстоятельно и по делу.
Кроме того, как справедливо заметил М.Успенский, «емеля» – это ведь Эмилий: имя-то самое что ни на есть царское… Короче говоря, перед нами – готовый самодержец, и не из худших.
Понимая это, оказывается возможно легче относиться к иным странностям, которые есть в этой сказке.
Во-первых, сама по себе пойманная ведром щука. Вы уж извините, конечно, но – «не верю». Я ещё понимаю старый рыбак, который тридцать лет и три года сети бросал – он мог что-то такое поймать; но вот так взять и зачерпнуть ведром волшебную щуку – это, брат, шалишь… Иначе говоря, версий две: либо знакомство со «щукой» состоялось как-то иначе – либо история с ведром была подстроена.
Во-вторых: Емеля, судя по всему, живёт не в самом бойком месте – скорее, где-то в деревне на отшибе. Так как же получилось, что царь мало того что быстрее всех узнал об его существовании (иначе б Емеля стал звездой задолго до царского вызова, на него толпы ходили бы глазеть и мы бы об этом знали)? А вдобавок и уверил себя, что только Емеля может рассмешить его Несмеяну? И настойчиво посылал за ним – хотя и понял в какой-то момент, как опасно с ним, лежебокой, ссориться.
Наконец, слишком уж много ходит вариантов кульминации этой истории, противоречащих друг другу. В разных версиях сказки я читал, что:
1. Емеля пытался рассмешить Несмеяну посредством «веленья», но щука сказала «тут я не могу, давай уж сам» – и он как-то смог, после чего наступил хэппи энд (вариант Ивана-царевича)
2. Емеля сумел рассмешить Несмеяну посредством «щучьего веленья», но царь не захотел выдавать за него дочь, и тогда посредством того же «веленья» Емеля наслал на него разные напасти (вариант Моисея и фараона)
3. Емеля увёз Несмеяну с собой из дворца прямо на печке, и его никто не догнал (вариант "кавказская пленница")
