— Он только что пришел,-любезно сообщил портье.— Минутку, я сейчас позвоню.— Он отошел к небольшому коммутатору, соединился и подождал, но через несколько секунд положил трубку.— Не отвечает. Видимо, господин Лесслер в коридоре или где-то по соседству.
— Звонить больше не надо,— сказал я.— Господин Лесслер ждет меня. Какой у него номер?
— Двадцать три,— ответил портье.— Прямо по коридору и направо.
Я зашагал по коридору, нервы мои были напряжены до предела. Поспешно принятое решение — это же какой риск, а может, и вовсе безумие. Но терять мне было нечего, вдобавок я почему-то твердо верил в удачу.
Секунда-другая — и я остановился. Дверь двадцать третьего номера была приоткрыта. Я постучал. А поскольку ответом было молчание, вошел. Пусто, лишь в пепельнице на письменном столе дымилась сигарета. Портье оказался прав. Лео Лесслер где-то неподалеку и в любую минуту может вернуться.
Я скользнул взглядом по комнате. Красиво, чуть ли не изысканно обставленная, она никак не походила на гостиничный номер — скорей уж нечто среднее между салоном и будуаром. На мраморной крышке ампирного комода — фотография известной актрисы, на столе — кожаный бювар с инициалами «Л. Л.». Я приметил и еще кой-какие детали, говорившие, что Лео Лесслер жил здесь отнюдь не сутки и не двое.
Я выглянул в коридор. Тихо и пустынно. Несколько секунд я прислушивался. Ни звука, ни шороха. Решено: я вернулся в комнату и подошел к узкой дверце, за которой, по моим предположениям, был гардероб.
Так и есть. Я нагнулся рассмотреть обувь. Сплошь модельные туфли, щегольские, остроносые. Одна пара почти совсем новая. Я поднял правый ботинок, перевернул, соскреб грязь с подметки возле каблука. А в следующий миг, присвистнув, спешно проверил размер остальных правых башмаков. И замер, буквально окаменев от внезапной уверенности.
Когда Веспер Юнсон, намазав пол мастикой, снимал вчера в библиотеке отпечатки обуви, у Лео Лесслера был сорок первый размер. Но в его гардеробе не было ни одной пары сорок первого. Сплошняком сорок третий размер.
А ведь сорок третий носил убийца.
Я осторожно выбрался из номера. Прислушался. Кажется, в дальнем конце коридора стукнула дверь? Секунду спустя донесся звук шагов, кто-то идет. У противоположной стены стоял большой шкаф. В мгновение ока я спрятался за ним.
Шаги приближались, медленные, тяжелые, неровные. Вот мелькнул характерный профиль Лео Лесслера, затем он исчез в номере и закрыл за собой дверь.
Последние остатки сомнений, что я ошибся комнатой, развеялись. Полный энтузиазма, я бросился по коридору к портье.
— Где у вас телефон-автомат?
Он показал на дверцу рядом. Через минуту я услыхал в трубке голос Веспера Юнсона:
— Ну, что было в письме?
— В каком письме? — удивился я.
— Вы что же, не ездили к ней? — холодно спросил он. 1
До меня наконец дошло.
— Ездил, конечно. Что в письме, выяснить не сумел, да это и не важно.— Я выдержал паузу и победоносно заключил: — Кажется, я знаю, кто убийца.
— Да-а? — В его голосе звучало недоверие.
— Когда я был у Хелен, она сказала, что вчера и сегодня к ней наведывался какой-то таинственный гость,— объяснил я.— Стоял под дверью, но не стучал и не звонил. Один раз она открыла и мельком увидела какого-то мужчину, который сбежал вниз по лестнице. Ну вот, а выйдя от Хелен, я увидел Лео Лесслера. Он вошел в парадную и минуты через две опять вышел.
— И вы решили, что он и есть таинственный визитер,— скептически вставил начальник уголовной полиции.
— Совершенно верно. Кстати, он и вел себя очень странно. Во-первых, то и дело оглядывался, будто за ним гнался кто-то, а во-вторых, у него было неладно с ногами: он запинался, косолапил. На всякий случай я последил за ним до гостиницы на Нюбругатан — «Бельведер» называется.
— Он там живет,— сказал Веспер Юнсон.
— Знаю. А по дороге мне вдруг пришло в голову, что так, как он, люди ходят, когда ботинки малы. Понимаете?
— Дальше!
— Несколько минут назад я побывал у него в номере и проверил гардероб.— Я опять выдержал паузу и с ударением произнес: — Вся обувь там сорок третьего размера.
