Я кивнул.
— Стало быть, драка номер один действительно произошла здесь, у радиолы, а драка номер два — возле бара и связана с выстрелом.
— Судя по всему, так и было,— согласился он.
— Голоса-то чьи были — мужские?
Он наклонил голову.
— Мужские. Оба раза. О чем они говорили, разобрать не удалось.— Веспер Юнсон вздохнул.— Забавно, что эти достоверные и более-менее точные сведения не проливают свет на случившееся, а, наоборот, только сгущают мрак.
— Убийца, похоже, здорово нахитрил,— заметил я.
Он безжизненно улыбнулся.
— Знаете, что он проделал после убийства Гильберта Лесслера?
— Нет,— сказал я.
— Принял ванну.
— Ванну? — Я недоверчиво глянул на его бобровый профиль.
— Если верить второму соседу, он действительно купался.
— Объясните,— попросил я.
— За стеной «спального отделения» живет старый холостяк, он-то и утверждает, будто слышал, как около девяти наполняли ванну.
— Он совершенно уверен, что наполняли именно ванну?
— Во всяком случае, он так говорит, и я ему верю. У него в квартире это весьма отчетливо слышно. Я проверял.
Я тряхнул головой. Час от часу не легче, полный ералаш.
Он закурил новую сигарету, справился в блокноте, откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и начал:
— Директор Лесслер вырос в зажиточной семье. Отец — архитектор, весьма известный на рубеже веков. Детей было четверо: Клара, Свен, Нильс и Лео; троих вы видели внизу в столовой. Архитектурных талантов никто из детей не унаследовал. Зато у Свена очень рано проявились блестящие финансовые способности. Он обладал редкостным даром приумножать деньги. Бывало, получит одну крону и мигом сделает из нее две. Кроме того, природа наделила его кой-какими инженерными способностями, не говоря уже об организаторских. Отошедшая к нему доля отцовского наследства неуклонно росла, а доля младшего брата Лео столь же неуклонно таяла. Свен скупал старые полуразвалившиеся фабрики, реконструировал их, строил новые и уже к сорока годам создал свой огромный концерн, который ныне является, одной из крупнейших в стране частных фирм.
Брак у Свена Лесслера оказался бездетным, врачи только руками развели: сделать, мол, ничего нельзя. Поэтому они с женой и усыновили мальчика — Гильберта. Приемный сын подрастал, но все шло совершенно не так, как надеялись его новые родители. Возможно, отчасти виновато воспитание — приемная мать вконец избаловала мальчишку,— а возможно, отчужденность, что ли, которую Гильберт ощущал с тех пор, как лет этак в десять узнал, что родители у него приемные. Словом, он заявил, что по стопам отца не пойдет и бизнесом заниматься не станет. Его натура жаждала приключений, и не случайно он выбрал профессию летчика. Начал стажером в ВВС, но так и не смог подчинить себя воинской дисциплине. Одно время служил в гражданской авиации, однако скоро за какое-то воздушное хулиганство был лишен сертификата и остался без места. С тех пор он шалопайничал и, похоже, пристрастился к выпивке. Последнее время его частенько видели в кабаках в обществе весьма сомнительных типов. Какие-то деньги он, видимо, получал от отца, а остальное добывал скорее всего через векселя и закладные. На первых порах жил здесь, а минувшей зимой переехал в маленькую квартирку в Норрмальме.
Веспер Юнсон умолк, вытащил из жилетного кармана пилочку и стал задумчиво подпиливать ноготь на большом пальце.
— Самый бесталанный из четверых, похоже, брат Нильс,— продолжил он.— Инертный, без творческой жилки. Правда, по-моему, схитрить в случае чего вполне способен. На это у таких людей обычно ума хватает. К тому же, как я догадываюсь, по натуре он большой упрямец.
Мне вспомнились Нильсовы неприкаянные ручищи.
— Ему бы у верстака стоять или на токарном станке работать, а?
Он кивнул.
— Однако ж он занимает пост управляющего одним из филиалов лесслеровской фирмы. Жалованье высокое, ответственности мало, работы, по сути, никакой — чистая синекура. Свен вообще был весьма щедр к своей родне. У Лео примерно такая же должность, а сестра Клара, вдова офицера, получила в подарок на пятидесятилетие целую кучу акций.
— Лео женат? — спросил я.
— Неужели он похож на отца семейства?
