В полдень, оказавшись в Стренде, инспектор зашел в ресторан, заказал хороший обед и выпил полбутылки бордо, отчего окончательно воспарил над землей. В ознаменование счастливого события Мортлок решил вечером пригласить Джойс в театр и стал просматривать театральные афиши, выбирая спектакль. Водевили показались ему не подходящими к случаю, и, как всякий англичанин в подобную минуту, не зная, на чем остановить выбор, Крис бросился к спасительному Шекспиру. По счастью, в театре Олд Вик давали «Все хорошо, что хорошо кончается».
Появляться в Уотфорде слишком рано Крису не хотелось, а от назначенного Джойс времени его отделяло целых три часа. Некоторое время Мортлок бродил как неприкаянный, а потом пошел в Уотфорд пешком — через Черинг-кросс, Оксфорд-стрит, Эдвард-роу и Килберн-роу. Около четырех часов, утомившись, он взял такси. У дома учительницы Крис вдруг заволновался, как школьник перед первым свиданием. Дрожащей рукой он нажал кнопку звонка, воображая, будто изо всех окон наблюдают любопытные соседи.
Дверь открыла такая свежая и улыбающаяся Джойс, что Крис с удовольствием отдал бы все на свете, лишь бы обнять ее. Но в гостиной инспектора ждал неприятный сюрприз — миссис Джилмон и Бенни. Мортлоку немалых трудов стоило скрыть досаду. Впрочем, разговор в основном вращался вокруг суда над Мелвином Дэвисом. Миссис Джилмон задавала вопросы и сама же отвечала, что, в общем, всех устраивало. Она тараторила без умолку и весьма гордилась тем, что благодаря сыну, этому юному Айвенго, тоже сыграла в процессе важную роль. Миссис Джилмон уже грезилось, что они с Джойс Мортлок составили некий клан мстителей, сумевших расстроить все хитросплетения планов убийцы.
Наконец гости доели кекс, приготовленный хозяйкой дома, и выпили чай. Мортлок с возрастающим нетерпением ждал, когда же миссис Джилмон уйдет. Но та поглядела на часы лишь около семи.
— Господи! Как время летит! — полусмущенно-полувстревоженно воскликнула она. — У вас не соскучишься, дорогая миссис Гендерсон, и я совсем забыла об ужине для Бенни. А если этого ребенка не покормить вовремя, он плохо спит и, того гляди, заработает расстройство желудка.
Миссис Джилмон еще несколько минут распространялась о том, как тесно связаны физиологические трудности ее сына с железным распорядком дня, но Крис все же дождался вожделенного часа: после изъявлений благодарности и дружеской привязанности, а заодно и поздравлений с общей победой назойливая гостья ушла и забрала с собой Бенни.
В тишине, наступившей после ее ухода, ощущалась легкая неловкость.
— Крис, вы совсем не заботитесь о моей репутации, — с улыбкой заметила Джойс. — Что подумает миссис Джилмон, увидев, как вы остались здесь?
— Во-первых, миссис Джилмон не думает…
— Ошибаетесь, о таких вещах она думает, и очень много! Я бы сказала даже, это основная тема ее размышлений.
— Ну и пусть, теперь вам нечего опасаться, потому что… Прошу вас, выслушайте меня. Если я остался, несмотря на сплетни и пересуды, то потому, что мне необходимо поговорить с вами об очень важном деле.
— Сейчас уже так поздно… Может, лучше отложим до…
— Нет, Джойс, я и без того уже слишком долго жду!
— Мне так не хочется никаких серьезных разговоров…
— Это необходимо!
— Ну что ж… Только мне… очень жаль…
Крис уже много дней повторял про себя все, что скажет Джойс, и теперь ему казалось, будто он произносит выученную наизусть роль.
— Я полюбил вас, Джойс, с того дня, как впервые увидел тогда, в Ярде. Никогда не думал, что способен на такое, но, едва вы вошли в мой кабинет, я забыл и тоску, и одиночество, и утраты. Вы еще не успели и рта открыть, а я уже знал: вы не похожи на других и ревновал к вашему мужу, хотя и слыхом о нем не слыхивал. Бог свидетель, я никогда не желал смерти Ларри Гендерсона, но во мне крепла уверенность, что когда-нибудь мы, Джойс, будем принадлежать друг другу. Я чувствовал, что рядом с вами обрету радость, которой меня так обделила судьба. А потом с Ларри случилось несчастье. И я углядел в этом перст судьбы, но терпеливо ждал, пока время смягчит ваше горе. И вот наконец, по-моему, настал момент открыто сказать: я люблю вас… Даже потеря друзей и житейские передряги казались менее тягостными, потому что давали возможность посвятить себя вам одной. Вы знаете и где я служу, и сколько зарабатываю… Ну, Джойс, согласны ли вы стать моей женой?
