— Умеет же малый жить! Никакой хозяин ему нипочем! У кого бы ни служил — у Нечистого ли, у пастора ли — настоящий мужик, фартовый! Нет, честно, прямо как я в молодости!
— Ну и как тебе там, у пастора? — поинтересовался Карел. — Платит-то хорошо?
— Платит справно, и вообще все чин чинарем, — отвечал Отть. — Моя забота — вино для причастия. Вот уж это приятель так приятель. Вчера вот заболтался с ним, а кончил здесь, в кабаке. Слышь, хозяин? Я тебе случайно не задолжал, запамятовал я?
— Да, ты тут порядком развернулся, угощал всех подряд, несколько скамей поломал, — отозвался кабатчик. — Но повел себя достойно — отвалил мне за этот разгром золотой крестик. Я-то доволен, только учти, обратно ты его не получишь!
— Да на что он мне? У пастора таких крестиков завались, думаешь, это первый, что я просадил? Вчера я за такой же купил себе у цыгана лошадь.
— Неприятностей не будет? — поинтересовался Карел. — Если пастор заметит...
— Да не заметит он! Думаешь, я совсем дурак? — рассмеялся Отть Яичко. — Первое дело, что я на новой службе сделал, так это сломал пасторовы очки. Теперь он все равно что слепой крот, на ощупь передвигается. Вчера утром искал он свой нагрудный крест, так я ему курью косточку на веревке всучил, он и повесил ее себе на грудь и пошел по делам. Правда, заказал доставить ему из Германии новые очки, только когда еще они прибудут! В преисподней я точно так же действовал, Нечистый тоже очки носил, так я ему их тоже раздолбал.
— Умный ты мужик, ничего не скажешь! — сказал Карел, уже пьяный в стельку. — Дай я тебя расцелую!
— Хозяин, тащи бутылку! — крикнул Отть. — У меня крестиков этих полный карман, я угощаю!
— Сейчас, сейчас! — обрадовался корчмарь, незаметно разбавил водку водой, чтобы выгадать побольше, и, расплывшись в улыбке, поставил бутылку на стол.
* * *
Коротенький день уже был на исходе, когда батрак Ян очнулся после долгого сна, сел и тупо огляделся по сторонам, не понимая, где находится. Постепенно он стал припоминать события минувшего вечера, вспомнил, как напился, и тут же до него дошло его похмельное состояние. Но что стоит поправить голову, когда кабак — вот он! Батрак выбрался из конуры, и холодный воздух перехватил ему дыхание — ну и мороз нынче! Первые снежинки медленно скользили вниз, к земле, предвещая на Мартов день сильный снегопад. Ян поймал языком несколько снежинок — тоже неплохо по случаю похмелья, к тому же дармовое угощенье со стола Всевышнего! Но водки Яну хотелось все-таки больше, чем снега. Он был как раз на пороге корчмы, когда услыхал голос своего хозяина Карела Собачника.
— Постой-ка, я пропущу еще одну и домой, — говорил Карел. — И попомните, этот чертов батрак еще попляшет у меня! Ему, видите ли, начхать на мои распоряжения! Да я его на мельницу отвезу и в сечку велю смолоть!
Батрак с перепугу подался назад. Хозяин в корчме! Хозяин и впрямь запил! Только этого еще не хватало! Так славно было иногда посидеть в корчме, посмеяться над хозяином, который дома мается от ломоты в костях, а что же теперь делать? Опохмелиться невозможно, мучайся здесь в страшных муках и слушай, как Карел, сидя на замызганной скамье, похваляется и чокается с другими бражниками! Бутылка так близко — а не достать!
Батрак Ян бухнулся на колени на заснеженном дворе корчмы и забормотал сквозь зубы, а в глазах такая боль и страдание, словно он Христос, обремененный всеми грехами человечества:
— И когда же, когда же будем мы, батраки, жить свободно, без хозяев, и вволю пить вино? Господи, помоги!
Но Господь не внял мольбам батрака, он тоже мужик зажиточный, самостоятельный, какое ему дело до стенаний какого-то бедняка!
Батрак Ян сидел на корточках, раскачиваясь на пятках. Вдруг он услышал голоса и вскочил, ведь нечистой силы полно везде и во всякое время. Однако это были люди, хотя и ужасно чумазые и в вывернутых наизнанку тулупах. Ряженые!
— Батюшки светы! Как же я это запамятовал! — всполошился Ян. — Нынче ведь ряженые бегают!
Ряженые услыхали его голос и приблизились осторожно.
— Ян, что ли? — спросил один из ряженых.
— Он самый, — отозвался батрак, он узнал Имби и Эрни. Самые усердные ряженые, они иногда отправлялись по домам уже засветло, не дожидаясь сумерек, как вообще-то принято. Они прихватили с собой несколько картофельных мешков, иные уже были набиты добычей, другие еще пустовали. Оба подошли к Яну и запели.
